Древний Восток и Азия
Шрифт:
Христос нес отчаявшимся людям надежду на спасение, благую весть, говоря: «Покайтесь, приблизилось царство Божие». Он старался оказать помощь тем, кто в ней нуждался, прося сообщить Иоанну Крестителю: «Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют». Как мог осуществлял чаяния сирых и нищих. Гораздо важнее и значимее всех этих чудес чудо новой жизни. Эти надежды Он сумел пробудить сначала среди апостолов, а затем и у значительной части христиан. «Для апостолов учение Иисуса было не просто одним из возможных толкований Торы, но единственным путем, ведущим к спасению. «Господи, – восклицает Петр, – к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты – Христос, Сын Бога живаго». Он давал людям надежду на иную жизнь, нежели та, что была записана в старом кодексе поведения (тяга к богатству, стяжание, властолюбие). Христос взывал к богочеловеку. В «Сущности христианства» Гарнак отмечал: он создал «падение и воскресение», новое человечество в противовес старому, то есть вперые пробудил идею богочеловечества. Он выступил
Г. Доре. Иоанн Креститель
Иисус есть воплощение Высшего Разума, великой Любящей Души и карающего Меча Господнего, что прокладывают путь к Царству Справедливости. Эти стороны его сущности и составляют, на наш взгляд, главное в христианском учении. Никто из великих не прошел равнодушно мимо этой удивительнейшей личности. В нем они искали родство душ и мыслей. Христос вел их по жизни не только как Учитель, но и как мудрый друг. Не потому ли Гегель начинает «Жизнь Христа» так: «Чистый, не знающий пределов разум есть само божество. В соответствии с разумом упорядочен план мироздания, разум раскрывает перед человеком его назначение, непреложную цель его жизни; он часто меркнул, но никогда полностью не угасал, даже во мраке всегда сохранялось слабое его мерцание… Совершенствование разума – единственный источник истины и успокоения, и Иоанн видел в нем не редкую, присущую только ему способность, а то, что могут открыть в себе все люди. …еще большая заслуга в исправлении искаженных правил человеческого поведения и в познании подлинной нравственности и чистого служения богу принадлежит Христу».
Жизненным принципом Христа, как и всех пребывающих в Его Царстве, является Жизнь Духовная. Один из верных Его слуг на грешной земле – миссионер и врач А. Швейцер, также родился, как он писал в автобиографии, «в период духовного упадка человечества». Но ведь это же не стало причиной его падения… Напротив, он, повинуясь высшему долгу и Господней воле, стал на службу человечеству (в далекой Африке). Что придало ему силы и веру для его подвига? Конечно, Дух… Он писал: «Пребывая в Духе, верующий должен решить, принимает ли он это со всей серьезностью и соответственно хочет ли он жить в Духе. Он должен вознамериться целиком подчиниться главенству Духа в своих мыслях, словах и делах. Не следует ему думать, что можно пребывать в Духе и одновременно жить во плоти. Для тех, кто в Духе и во Христе, бытие во плоти – уже не более, чем внешность, видимость, а вовсе не подлинное условие существования. Избранник обязан хранить Дух, освобождаясь от мыслей и желаний своего природного Я и во всем подчиняясь этическим требованиям Духа». Не подавляйте плоти своей без нужды, не терзайте ее, но все же всегда «поступайте по духу»!
Фрэй Хуан Баутиста Маино. Поклонение пастухов
Фрэй Хуан Баутиста Маино. Поклонение волхвов
Разумеется, духовная жизнь почти неизбежно полна испытаний, трудов, страданий. Жить в духе и с духом трудно. Гораздо легче жить в безверии, тупости, косности, алчности, гордыне, пороке (и если хотите, то даже приятнее, о чем немало позаботился змий-искуситель). И все же избранные идут иной дорогой – дорогой мудрости, подвига, святых ценностей и служения (служения Родине, Народу, Ближнему, Человечеству, а значит и дорогой служения Господу). Уверен: нельзя, не служа Разуму, Делу и Справедливости, служить Богу. Иначе вы служите Сатане!
Что считать главным и определяющим в Его учении? Семейные вопросы у Него ушли на второй план. Задач государства, труда, экономики, профессиональной культуры напрямую не касался. Правда, пиетисты пытались доказать, что Иисус был, если так можно выразиться, «лучшим каменщиком, лучшим портным, лучшим ученым». Кроме того, Он, как известно, с потрясающей легкостью накормил несколькими хлебцами тысячи людей. Но это не главное. В тринадцатом издании «Жизни Христа» (заметно отличающемся от первых 12 изданий) Ренан скажет, что даже иудейские пророки, как и Христос, пришли к выводу: главное в божественном Законе – это справедливость! Симон праведный, Иисус, сын Сираха, Гиллель дошли до этой истины и проповедовали ее. Филон в иудейско-египетском мире (одновременно с Иисусом) пришел к идеям высшей моральной святости, прямой результат которых – полное равнодушие к форме или к образцам верований. «Но один Иисус, тем не менее, высказал все это совершенно точно и определенно». Сильные же мира сего отреагировали на заповеди Христа с присущим им лицемерием. Им надобна была такая форма поклонения власти, которая стала бы удобным прикрытием для продолжения ими угнетения, эксплуатации трудящихся масс («официальные классы нации обнаруживали все большую склонность забывать их»). Но ведь Христос никогда об этом не забывал!
Золотой светильник (с арки Тита)
О мессианском значении христианства надо бы сказать особо… В представлении евреев мессия – идеальный царь, посланный Богом для избавления народа Израиля. Хотя слово «мессия» как обозначение эсхатологического царя-избавителя и не упоминается в Библии, оно возникло, вероятно, еще в библейский период, когда народ ожидал появления сильного духом вождя, завоевавшего земную власть. Царь сей, как многие тогда ожидали, должен был принести народу политическую и религиозную свободу. С его приходом должны были наступить: торжество справедливости, правды, равноправие, благоденствие и полнейшее совершенство во всем подлунном мире. Слово «мессия» (машиах) дословно обозначало «помазанный (елеем)» и первоначально употреблялось в отношение лиц, избранных для отправления важных общественных функций (цари, первосвященники, патриархи, судьи). Мессианские чаяния были распространены в народе. Поскольку история евреев была по преимуществу историей страданий и бедствий, хотя зачастую вызванных их же гордыней и воинственностью, их неприятием иных богов и иных укладов, в народе просто не могла не возникнуть мечта о Спасителе, о Мессии. Первым таким спасителем евреев был Моисей.
Н. Ломтев. Проповедь на горе. 1841 г.
В Талмуде и Мидраше он именуется первым избавителем (Руфь 2:14), в отличие от Мессии – «последнего избавителя» (Быт.). Любопытно, что и видение Мессии было совершенно различно у пророков и у рядового еврейства. Если пророки привнесли в этот образ духовное и моральное содержание, то рядовым евреям ближе был образ Мессии как воинственного победоносного героя в духе царя Давида. Может, по этой причине личность Мессии как-то расплывчата и неопределенна. В большинстве трудов его личность вообще не упоминается (в старых молитвах, где идея мессии есть, но отсутствует слово машиах). В римскую эпоху образ царя из дома Давида был фактически единственным образом Мессии. В начале I в. н. э. на роль мессии претендовали и вожди восставших, Иехуда Галилеянин, основатель движения зелотов. Под Мессией подразумевался человек, сын человеческий. Законоучители Талмуда разработали представление о Мессии как о царе, дающем Израилю искупление. Он будет править в конце времен, победит врагов Израиля, вернет народу его землю, примирит с Богом, принесет евреям духовное и физическое благоденствие. Их мессия (в видении древних евреев) – пророк, воин, судья, учитель, царь, но не спаситель-богочеловек, как у христиан.
Главное в учении Иисуса – вовсе не Его социально-экономическая программа, а нравственная проповедь. Заповеди о любви и идея Царствия Небесного в их отвлеченной форме соприкасаются… Иисус считал главными две заповеди: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумом твоим…» и вторая: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Отвечая книжнику, он вроде бы довольно четко определил свое отношение к древнему Моисееву Закону. Из его слов, писал А. Мень, казалось бы, ясно, что он «хотел сохранить его». Заявляя о своем отношении к Писанию, ведь Иисус и сам говорил слушателям:
Не подумайте, что Я пришел упразднитьЗакон или Пророков;Я пришел не упразднить, но исполнить.Ибо истинно говорю вам:Пока не пройдут небо и земля,Ни одна иота или ни одна чертане пройдет в Законе,Пока все не сбудется…Если ваша праведность не будетБольше праведности книжникови фарисеев,Не войдете в Царство Небесное.(Мф. 5: 17)Любое учение теоретически носит характер некоего умозрительного канона, пока им не начинают руководствоваться в жизни. Учение Христа, христианство можно отнести к этим императивам долженствования. И. Кант верно заметил, что религия – это не совокупность определенных учений как божественных откровений (ибо сие есть предмет богословия), но совокупность наших моральных и социальных обязанностей. Религия – «законодательство разума», что по содержанию не отличается от морали. Его задача – повлиять на человека и общество. В этом смысле есть лишь одна достойная религия – религия человечности. Если этого нет в обществе, никакая церковь, никакая вера, никакая религия не в состоянии его оживить. Так же напрасны попытки найти там вечную жизнь. «Но вечную жизнь ни один человек не найдет ни в каком писании, разве что он привнесет ее туда сам, так как условие ее только одно – моральное совершенствование, которое человек как бы вкладывает в Писание…».
Фр. Коллантес. Св. Ануфрий
Но в этом-то и заключается проблема. Ахиллесова пята учения Христа – его двойной смысл. Каждый может прочитать и вычитать в Священных книгах все, что ему угодно. В этом тайна живучести христианства, да и всех религий и церквей. Они всем сестрам раздают по серьгам! Борцам за справедливость дадут гневные лозунги против богатеев. Апологетам бедности и нищеты посоветует «продать имущество и раздать деньги бедным», заявив, что легче уж верблюду попасть в рай через игольное ушко, нежели богачу. Любителям красивой жизни и богатств заявят о полезности и нравственности такого строя, при котором все возможно и позволено. Но тут же призовут не ходить путем зла и смерти, воскликнув: «Горе тем, которые строят себе дома при помощи преступления, ибо они будут оторваны от своих владений и падут от меча; накопившие золото и серебро внезапно погибнут в час последнего суда. Горе вам, богатые, вы понадеялись на свои богатства, но лишитесь ваших сокровищ… Горе вам, причиняющим зло своим ближним, ибо по вашим делам воздастся вам… вы же, страждущие, не бойтесь, спасение будет вашим уделом, яркий свет воссияет… с неба».