Древняя душа
Шрифт:
— Не могу больше лежать, уже задница болит! — она кинула на меня проказливый взгляд. — Хочешь, кое-что покажу? — не дожидаясь ответа, Лаата скомкала бумажку, поколдовала над ней, повернувшись спиной, и бросила ее на пол. Внизу стены ту же открылась маленькая дверца, и оттуда бесшумно выехала какая-то круглая штуковина. — Гляди, ща умора начнется! — девочка толкнула меня острым локтем в бок и захихикала.
Дернув за какую-то тонюсенькую веревочку, она заставила бумажку переместиться как раз в тот момент, когда круглый, как я понимаю, уборщик, подъехал к ней. Замерев на секунду, он поездил
— Не издевайся над беднягой, это тебе не котенок, — я вытащила веревочку из ее рук и позволила уборщику забрать мусор. Тот тут же уполз на место, и дверца закрылась. — Покажи ладони. Не болят? — мой взгляд пробежался по розовой коже с едва различимым шелушением.
— Неа, — Лаата отмахнулась. — Сказали, что теперь я не буду от всего чесаться, никогда, представляешь?
— Не было бы добра, да худо помогло, — пробормотали губы.
— Смотри, что еще есть, — девочка подошла к двери, приложила руку к стене, и рядом появилось окно, сквозь которое можно было наблюдать то, что происходит в коридоре. — Здорово, да? Вон Гаян стоит. Мы его видим, а он нас нет! Ой, опять она. — Сестра перестала улыбаться.
— Кто? — я подошла к ней и увидела через окно женщину — немолодую, но еще очень красивую. Красное платье с одним оголенным плечом, приоткрывающее колени, водопад золотистых кудрей из высокой замысловатой прически. Черты лица знакомые. Надеюсь, это не та, о ком я думаю. — Она уже приходила, — сообщила Лаата, — сказала, что я плохо воспитана.
— Это верно. — Из моей груди вырвался вздох. К женщине тем временем подошло несколько мужчин. — Интересно, о чем они говорят?
— Хочешь узнать? — проказница расплылась в улыбке. — Легко! — сестра нажала на какие-то кнопки, и нам все стало слышно.
— …меня не волнует, захочет ли она! — резкий голос наполнил каюту. — Хватайте и тащите силком, если потребуется!
— Но Повелитель, госпожа… — робко возразил один из мужчин.
— Вы подчиняетесь мне! — оборвала женщина. — Выполняйте!
Дверь ушла в сторону. Мы уставились друг на друга.
Глава 13 Саяна. Грязный глобус
— Все еще дуешься? — Алекс зашел в комнату, где я стояла у окна. — Малышка, тысячу раз ведь прощения попросил!
— Да хоть миллион, от этого не легче! — огрызнулась я.
— Хоть у моей жены характер и ужасный, все равно ее люблю, — мужчина, улыбаясь, прислонился к стене. — Всю ночь без тебя уснуть не мог. Не быть рядом с тобой — самое страшное наказание. Давай считать, что твой идиот муж его отбыл?
— Жена все еще зла на тебя.
— Вижу.
— Но ей полегчает, если прогуляется, подышит свежим воздухом.
— Да, воздух — он такой, чудеса с вредными женами творит! — Алекс улыбнулся.
— Идем уже, паразит! — я рассмеялась, взяла его за руку и потянула к двери.
Мы собрали все необходимое и с небольшими рюкзачками за спиной зашагали от дома к горе, которая куталась в серые тучи, как в шарф, словно в надежде вылечить больное горло. При такой погоде, и правда, еще умудриться надо не подхватить простуду. Недавняя жара куда-то сбежала, так что мое пончо небесного
При подъеме в гору мне вспомнился черный пес. Надеюсь, эта адская животина больше не встанет на моем пути. Надо подумать о чем-то другом. Например, о Колумбии. Все знают, чем она известна. От печальной славы столицы наркотрафика и всплывания в памяти — даже у меня, с амнезией на всю голову — имени Пабло Эскобар, отмыться сложновато.
Далее следует кока — растение, которое здесь выращивают повсеместно. Звучит, на первый взгляд, безобидно, но это кокаиновый куст — тот самый, листья которого являются сырьем для изготовления кокаина. Их здесь принято жевать — не раз уже встречала местных с раздутой щекой, будто у них флюс выскочил. Эффект, говорят, сродни кофе — бодрит, но кроме этого еще дает выносливость, отбивает желание есть и пить, а также, конечно же, стимулирует потенцию — этот «ярлык» клеят везде и на все.
Я остановилась, вглядевшись в ущелье, напоминающее огромную рану, края которой пытались стянуться, чтобы она заросла. Внизу вилась светло-коричневая река. Чуть ниже высоты, на которой мы находились, белым дымом плыли облака. Голова кружилась из-за низкого давления, и это было приятно. Влажность забиралась за шиворот, принося противоположные ощущения. Казалось, на всем белом свете нет никого.
Моя ладонь легла на ствол приземистого дерева с глянцево-блестящими темно-зелеными листьями и группками зеленовато-красных шариков, похожих на крохотные манго. А ведь это ягоды кофе! Та самая арабика, которой славится Колумбия. По веткам куда-то спешил ручеек муравьев. Каждый из них нес кусочек листика, и поэтому насекомые напоминали маленькие парусники.
Я пригляделась и заметила на склоне еще один ручеек — на этот раз людской. Человек десять мужчин спускались вниз, каждый пёр, как говорил — все равно не помню, кто — на горбу тяжелый мешок.
— Несет на плече лет 15, - усмехнулся Алекс.
— Ты думаешь, это сборщики коки?
— А что тут думать? — Охотник пожал плечами. — Мы в глуши, тут куча плантаций. Где-то рядом, вероятно, кокаин делают.
— Ну и местечко ты выбрал! — восхитилась я.
— Зато тут нет санклитов, они почему-то Колумбию не жалуют.
— Тогда понятно. — Мужчины поравнялись с нами, и вновь пришло время удивляться: каждый из них нам улыбнулся — причем искренне и добродушно, словно работал не в наркобизнесе, а на кофейной ферме.
Мы продолжили путь и, поднявшись по широкой тропке выше, увидели ту самую плантацию на соседнем склоне, что примыкал к нашему. На ней кипела бурная деятельность, наглядно демонстрирующая все стадии этого вида сельского хозяйства. В самом низу мужички с характерным шаром за щекой выкорчевывали из коричневой земли пеньки и вырубали своеобразные ступеньки. Едва они заканчивали, за дело принимались женщины, споро втыкая в «грядку» кустики нарко-рассады. В самом верху сборщики быстро щипали листья с подросших кустов, наполняя мешки на талии.