Древняя история смерти
Шрифт:
Тем не менее он дважды провалился, сдавая экзамен на императорского чиновника. Вероятно, судьба специально ставила ему подножку, поскольку готовила к иной, более значительной стезе. О том, как именно Люй Дунбинь нашел свое предназначение, существует множество версий, но все они так или иначе сводятся к его встрече с Чжунли Цюанем, которая состоялась в горах Лушань.
Дабы обратить его в даосизм, Чжунли Цюань прибег к хитрому приему: он подарил предполагаемому ученику особенную подушку, которая навеяла на Люй Дунбиня сон, будто бы он выдержал экзамен, дослужился до министра, женился на дочери богача и у него родились дети. Но вслед за этим появилось много завистников, и их козни сделали свое дело: он
Взяв Люй Дунбиня под свое крыло, Чжунли Цюань обучил его искусству делаться невидимым, передал рецепты изготовления золота и эликсира бессмертия. Попутно Люй Дунбинь в совершенстве овладел фехтованием, что ему очень пригодилось, когда дело дошло до схваток с демонами и драконами. Чжунли Цюань называл его Чуньян-цзы («Сын чистой силы Ян»). К пятидесяти годам Люй Дунбинь постиг все тайны дао и был посвящен в бессмертные. Своему учителю он обещал отдавать все силы распространению дао и сдержал свое слово. Он приложил руку к обращению в даосизм Хань Сянцзы, Цао Гоцзю и Хэ Сяньгу, которые позже вошли в число «Восьми бессмертных».
Если в отношении историчности кое-кого из «Восьми бессмертных» и есть сомнения, то они никак не касаются Хань Сянцзы. Он был племянником выдающегося китайского поэта и философа Хань Юя (768–824), который сделал удачную карьеру при императорском дворе. Одна из его должностей — виночерпий школы для сыновей и младших братьев высших сановников; при дворе, где искусство отравления достигло высочайшего уровня, абы кому доверить такое место не могли.
Хань Юй сыграл весьма серьезную роль в жизни своего племянника, но, если можно так выразиться, от обратного — он был ярым противником даосизма и делал все, чтобы отвратить Хань Сянцзы от поисков истины в дао. Поскольку Хань Сянцзы жил в доме дяди, дискуссии их продолжались часами: Хань Юй уговаривал племянника сделать государственную карьеру и обещал в этом посодействовать. Однако тот оказался крепким орешком: отвечал весьма язвительно и уговорам не поддавался. А как-то даже сыграл на поле дяди-виночерпия, демонстративно выпив громадное количество вина и оставшись при этом — разумеется, призвав на помощь силу дао — трезвым, как стеклышко. Когда же дядино занудство Хань Сянцзы надоело, он покинул дом знаменитого и во всех отношениях благополучного родственника и отправился куда глаза глядят.
Далее сведения о Хань Сянцзы обретают мифическую окраску. В своих путешествиях он встретился с Люй Дунбинем, вдвоем они исходили множество дорог, и все это время Хань Сянцзы постигал исходившую от старшего товарища мудрость. Особенно он преуспел в освоении магии: превращал воду в вино (опять вино!) и играл на волшебной флейте, от которой все вокруг расцветало даже зимой. Поэтому Хань Сянцзы считается покровителем как флейтистов, так и садовников и изображается с флейтой или корзиной цветов в руках. Иногда флейту или цветы заменяет «персик бессмертия».
Эти удивительные плоды росли в месте, куда после долгих странствий Люй Дунбинь привел своего ученика. Произошло это тогда, когда Хань Сянцзы уже почти сравнялся мудростью с учителем и созрел для того, чтобы войти в число бессмертных. Люй Дунбинь, понятное дело, привел ученика к чудесному дереву не случайно: он, конечно же, знал, чем все это закончится. Хань Сянцзы полез на дерево за персиками, но, когда забрался на самую верхотуру, ветка под ним подломилась — он упал на землю и умер. Впрочем, в ту же секунду его дух оказался на небе — получив в обмен на оставленное на земле тело бессмертие и способность в случае необходимости принимать вполне материальный вид.
Эту способность Хань Сянцзы постоянно применяет на деле. Однажды он, приняв облик даосского монаха, явился к своему дяде, который к тому времени попал в опалу и был отправлен в ссылку. Встретив Хань Юя на заснеженном перевале, бессмертный племянник всю ночь убеждал его в превосходстве дао, но, похоже, без особого успеха. Напоследок он подарил Хань Юю сосуд из тыквы-горлянки с пилюлями от малярии и растворился в воздухе.
Совершенный мастер» Чжан Голао, так же как и Хань Сянцзы, ассоциируется с человеком, действительно жившим и прожившим большую жизнь, при которой сменилось по меньшей мере пять правителей из династии Тан, из коих следует прежде всего упомянуть императрицу У Хоу (690–705 годы) и императора Ли Лунцзи (храмовое имя Сюань-цзун), занимавшего престол в 712–756 годах. Жизнеописание реального Чжан Голао сохранилось в официальных хрониках династии Тан. Например, известно, что, не желая появляться при дворе У Хоу, он сымитировал свою смерть, а затем, уже при Ли Лунцзи, отказался стать министром и зятем императора.
Но все эти поступки выглядят сущими мелочами на фоне биографии легендарного Чжан Голао, который считается человеческим воплощением летучей мыши, возникшей в момент, когда первочеловек Пань-гу разделил мир на небо и землю. Таким образом, она была ровесницей мироздания. Воплотившись в человеке, летучая мышь достигла больших высот в китайской государственной иерархии и стала — то есть, конечно, не летучая мышь, а человек по имени Чжан Голао — министром при легендарном императоре Яо (2353–2234 до н. э.).
Таким образом, к моменту, когда на престол вступила У Хоу, мифический Чжан Голао находился в столь почтенном возрасте, что уже по факту был самым что ни есть настоящим бессмертным. В то же время традиция утверждает, что бессмертие Чжан Голао пожаловал Ли Тегуай, напоив его травяной настойкой, рецепт которой был известен только ему одному. После этого дух Чжан Голао освободился от тела и получил возможность принимать человеческий облик по необходимости.
Изображается Чжан Голао чаще всего белобородым старцем с бамбуковыми трещотками, иногда с «персиками бессмертия» и почти всегда верхом на белом муле, причем сидит на нем задом наперед. Этот мул отличается поразительной быстроходностью: в день он способен пробежать 10 тысяч ли, что составляет около 5 тысяч километров.
И резвость не единственное его достоинство — этот мул… складной. Когда в скакуне отпадает надобность, Чжан Голао складывает его, как бумажного, и засовывает в футляр из бамбука, а возвращает в боевое состояние, взбрызнув водой.
Исчисляя срок жизни Чжан Голао со времен творения, его считают самым старым среди бессмертных. Часть его имени «лао», собственно, означает «старый» и «почтенный». И нет ничего удивительного в том, что в китайском пантеоне он покровительствует старикам. Однако этим его занятия не ограничиваются: Чжан Голао отвечает также за семейную жизнь и деторождение китайцев и, судя по тому, что число их перевалило далеко за миллиард, выполняет свои обязанности с повышенным рвением.
Первым из «восьмерки» в даосской литературе — в начале X века — упоминается Лань Цайхэ, но это никак не помогает узнать его поближе. Это единственный бессмертный, который не ассоциируется всерьез ни с кем из реальных людей, да и в его легендарном образе очень много неясностей. Не известен точно даже пол Лань Цайхэ, и поэтому его часто изображают женоподобным юношей или девушкой, а некоторые считают его гермафродитом. Изображают Лань Цайхэ, как правило, с плетенной из бамбука корзиной, полной цветов или реже фруктов. Иногда к корзине добавляется флейта.