Древняя русская история до монгольского ига. Том 1
Шрифт:
Зато на следующий год Игорь со своими родными снарядил сильный полк. «Хощу бо, рече, копие преломити конец поля Половецкого! С вами, Русичи, хощу главу свою приложити, а любо испити шоломом Дону.
Комони (кони) ржут за Сулою; звенит слава в Кыеве; трубы трубят в Новеграде; стоят стязи в Путивле; Игорь ждет мила брата Всеволода.
И рече ему буй-тур Всеволод: один брат, один свет светлый ты, Игорю, оба есве Святъславичя! Седлай, брате, свои борзый комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди. А мои ти Куряни — сведоми кмети (смышленые молодцы), под трубами повити, под шеломы взлелеяни,
Так воспевает певец Слова о полку Игореве.
Брат Всеволод из Трубецка, Святослав Ольгович, племянник, из Рыльска, сын Владимир из Путивля, соединили свои полки. У Ярослава Всеволодовича Игорь испросил Ольстина Олексича, с ковуями черниговскими.
Выступили князья в поход 23 апреля, во вторник. Когда они подошли к реке Донцу, случилось солнечное затмение. «Видите ли знамение, что оно значит?» спросил Игорь своих бояр. Те, поникнув головою, отвечали: «Не к добру это знамение». «Братья и дружина, сказал Игорь, тайны Божией никто не знает, а знамение творит Бог, творец мира. Что сделает он с нами, на добро наше или на зло наше, увидим».
Сказав это, он переправился через Донец и остановился в Осколе на два дня, ожидая брата Всеволода, шедшего другим путем из Курска. Оттуда они пошли к Сальнице. Тут пристали к ним сторожи, посланные ловить языка, и сказали, что видно много половцев в доспехах: «Вам надо или торопиться, или ехать домой — не наше время». Игорь сказал: «Воротиться не бившись, это срам, хуже смерти. Что Бог даст, то и будет».
Решив так, они проехали всю ночь, и на другой день, в пятницу, около обеда, встретили полки половецкие.
Половцы, оставив за собою вежи, в полном числе, от мала до велика, стояли на той стороне реки Сююрлия. Игорь разделил войско на шесть полков: в середине сам, направо Всеволодов полк, налево племянника Святослава, впереди два полка — один с сыном Владимиром, другой Ярослава, ковуи с Ольстином Олексичем, третий — лучники, собранные из всех полков. Игорь сказал: «Братья, сего есмы искале, а потягнем!» С этими словами русские пошли на половцев. Когда они приблизились к реке Сююрлию, выдвинулись половецкие лучники, пустили по стреле в русь и бросились назад, с ними бросились назад и те, которые стояли дальше за рекой. Младшие князья устремились за беглецами, а старшие шли за ними тихо. Половцы пробежали свои вежи, и русские забрали там всякое добро; многие вернулись уже ночью с богатой добычей.
«С зарания в пяток потопташа поганыя пълкы Половецькыя, и рассушясь стрелами по полю, помчяша красныя девкы Половецькыя, а с ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтмами (?), и япончицями, и кожухы, начяша мосты мостити, по болотом и грязевым местом, и всякыми узорочьи Половецькыми. Чьрлен стяг, бела хорюговь, чьрмна чолка, сребрено стружие (оружие) храброму Святъславичю!»
Между тем, вероятно, была осознана непрочность одержанной победы и опасность, какой подвергались русские воины.
Игорь подал совет немедленно идти назад, одержав победу, стяжав честь и славу. «Половцев слишком много, и прибывает их час от часу; если они и погонятся за нами завтра,
Святослав Ольгович отвечал дядям: «Я гнал далеко по половцам, и кони мои устали; если я поеду теперь, то должен буду остановиться на дороге».
Всеволод присоединился к его мнению, чтобы тут переночевать. Игорь сказал: «Пусть будет так, но чтобы не пришлось нам здесь умереть».
В субботу на рассвете русские увидели половцев, выступавших «аки борове». Игорь сказал: «Вон, вся земля на нас поднялася».
На совете было положено — сойти с коней и с боем прорываться к реке Донцу: «Если мы побежим, то спасемся; но грех нам оставить черных людей. Смерть или жизнь — но всем вместе».
Они спешились и пошли, крепко сражаясь с утра до вечера. Игорь был ранен в руку, воевода еще прежде его. Многие были побиты в русских полках.
«С зарания до вечера, с вечера до света, летят стрелы каленыя, гримлют сабли о шеломы, трещат копия харулажныя, в поле незнаеме, среди земли Половецькыя. Ту кроваваго вина недоста, ту пир докончаша храбрии Русичи. Сваты попоиша, а сами полегоша за землю Русскую».
Так прошла суббота. Русские все шли и бились. В воскресенье утром ковуи замешались и побежали. Игорь был в то время на коне, ибо не мог идти по причине раны. Он поскакал к ковуям, чтобы остановить их бегство, и снял шлем, стараясь быть поскорее узнанным; но никто не вернулся, кроме Михалка Георгиевича. Он увидел, что далеко отдалился от полков, и поскакал назад к полкам, которые храбро бились. Бегство ковуев мало расстроило прочих: несколько простых и отроков боярских смялись с ними, — а добрые все бились, двигаясь пешими. Игорь был уже в одном полете стрелы от своих, но половцы окружили его и захватили в плен.
Будучи в руках половцев, Игорь увидел брата Всеволода, бьющегося изо всех сил; оружия у него же почти не осталось. Он шел по берегу озера и оборонялся. «Господи, воскликнул Игорь, дай мне смерть, чтобы не увидеть его падения».
«И так в день Святаго Воскресения наведе на ны Господь гнев свой, в радости место наведе на ны плач, и в веселья место желю на реце Каяле».
Игорь вспомнил о взятии им на щит города Глебова, Переславля, и о разорении, произведенном тогда между христианами. Он считал плен наказанием за свою вину. «Где ныне возлюбленный мой брат, восклицал он, по сказанию летописца, где ныне брата моего сын! Где чадо рождения моего, где бояре думающие, где мужи храборествующие, где ряд полчный, где кони и оружья многоценные? Не от всего ли того обнажихся, и связня преда мя в руки беззаконьнным тем? Се возда ми Господь по беззаконию моему и по злобе моей на мя, и снидоша днесь греси мои на главу мою».
Русское войско все было перебито или пленено.
Игоря взял себе муж, именем Чилбук; Всеволода взял Роман Кзич, Святослава Ольговича Ельдечук в Бурчевичах, а Владимира Копти в Улашевичах. Едва пятнадцать человек русских спаслось, а ковуев еще меньше, потому что все они были окружены полками половецкими, как стенами, и бежать было некуда.
В Посемье случилось страшное смятение, когда разнесся слух о поражении и плене князей: «Что нам делать, без князей и без дружины!» Точно то же было и в Новгороде Северском.