Древо миров
Шрифт:
— Только предупреждаю: я грубый, — хохотнул Ннок. — Фелиды говорят — это от отца. Ты, красавица, быть может, очарована нашим островом, но мой замок слегка отличается от прочих. Много собак, свиньи, лошади… Хозяйство большое, за всем присмотр нужен. А если что не так — могу и плеткой поучить!
— Я отказала тому, кто предлагал мне руку и сердце, — Эльтира склонила голову, — и должна расплачиваться… Пусть чары владели мною — это не оправдание. Теперь ты, сын варвара и прекраснейшей из королев, мой господин и повелитель…
— Вот! — Ннок хлопнул себя по коленям. — Такая жена мне и нужна — красивая и покорная…
Эльтира вдруг гордо выпрямилась, и темные аргосские глаза ее сверкнули гневом.
— Но предупреждаю: если ты вздумаешь меня ударить хотя бы цветком, клянусь Иштар, я всажу тебе в шею стилет, который ношу в волосах!
И, заметив, как удивленно вытянулось лицо суженого, добавила вкрадчиво:
— А после того, как присмотрю за твоими свиньями и собаками, вечером я стану играть тебе на арфе и декламировать «Прекрасного пажа» Земфира Аргосского или отрывки из «Повести о Дастане и Юлии» несравненного Нуния Каспара. Пока ты не посинеешь или не научишься хорошим манерам!
Раскаты громового смеха потрясли стены Медового Покоя. Откинув черную гриву волос, Конан-киммериец хохотал во все горло…
— Освободить Аримана? Но что это значит?
— Когда пир окончился и почти все гости покинули Медовый Покой, я подошел к королеве, желая отблагодарить ее за все, сделанное для меня. Матген долго не отвечала, словно не слыша моих слов. Потом сказала: «Ты ошибаешься, киммериец. Я затеяла все это, чтобы вызволить темного бога из заточения. Гибель Небесного Вепря стала для него освобождением».
— Не могу поверить! Неужели королева — на стороне Тьмы?
— Нет, сын, Матген не принимает ничью сторону. Небожители избрали остров Фалль тем местом, где поддерживается Великое Равновесие между добром и злом, долженствующее царить в нашем мире. Ариман слишком близко подошел к тому, чтобы бросить вызов самому Митре, а этого Благие Боги не могли допустить. Матген сделала все, чтобы вынудить темного бога вступить в открытую битву. И проиграть. Однако Копье Дагда уничтожило лишь его телесную обол очку…
— И где же он сам?
— В тебе, во мне, в каждом живом создании и во всех вещах. Он — темная сторона всего сущего. Но когда-нибудь Ариман вновь обретет плоть. Ничтожный Тавискарон, затаившийся где-то здесь, в Железном Замке, и мнящий себя теперь Королем фоморов, станет его добычей, как стал до того немедиец Эвраст. И тогда кто-то другой явится на Инис Фалль, чтобы сразиться с темным богом.
Они стояли посреди комнаты с глухими железными стенами — Конан-киммериец, его сын, Дагеклан Железная Рука и Дукарий Аскилта Эвмолп. Юный ругорум наотрез отказался оставаться на Инис Фалль, даже на правах народного героя. Рыцарь, не бывший на пиру в Медовом Покое, явился на следующее утро задумчивый и печальный. «Я чуть было не совершил непоправимое, государь, — сказал он Конну. — Эта ночь была как наваждение. Прекрасный сон, грозивший никогда не кончиться… Но я решил, что не следует вечно предаваться грезам, даже самым чарующим. Это было бы не по рыцарским правилам, совсем не по правилам!»
Чтобы попасть в цитадель фоморов, на сей раз не понадобилась помощь крылатого Марабуэля. Когда слова прощания были сказаны, Матген оставила их рядом с Камнем Делений. Желтоватый свет, озарявший Медовый Покой, померк, и все трое оказались в полутемной комнате без дверей и окон.
Ждать пришлось недолго: железная стена бесшумно раздвинулась, и они увидели Перекресток Миров. Сотни, тысячи огромных деревьев, вздымая ветви к небесному куполу, росли на равнине, расчерченной желтоватыми линиями каналов на ровные квадраты, и над этим невообразимым пространством висел радужный мост, начинавшийся прямо от железного порога.
— Что ж, — сказал Конан, — пришла пора расставаться, сын. Возвращайся в Тарантию и делай то, что должен. Спокойных ночей в ближайшее время не предвидится, так что остров Фалль не будет являться тебе во снах. Ты потерял здесь невесту, зато обрел верных друзей: мыслю, храбрый Дукарий достоин возглавить гвардию Черных Драконов, а месьор Дагеклан — аквилонскую армию. Но сначала всем вам придется хорошенько поработать мечами… Прощайте!
Вниз вела узкая лестница, и киммериец начал спускаться туда, где на медленных водах Темной Реки ждал его корабль Хрона.
— Увидимся, отец? — Голос Конна слегка дрогнул.
Конан остановился и коснулся сильными пальцами заткнутых за кожаный пояс меча, плети и музыкального инструмента ямбаллахов.
— Кто знает, мальчик. Сам Ариман, как ты мне рассказывал, признал верховенство над прочими небожителями капризной Тихи, Богини Судьбы. Но, когда я в прошлый раз был возле корней Мирового Древа, мы, кажется, понравились друг другу!
И его сапоги загрохотали по крутым ступеням.
— Идем, государь? — негромко спросил рыцарь.
В это время на радужном мосту появилась маленькая фигурка существа с головой ящерки и небольшими крылышками за спиной. Фигурка подпрыгивала и призывно размахивала лапками.
Конн улыбнулся, поправил на пальце перстень с багровым камнем, и трое воинов двинулись по семицветному полотну вслед за духом-хранителем.