Древо познания
Шрифт:
— Ммм. Ты смотрела на меня своими большими доверчивыми карими глазами, и я понял, что ты можешь попасть в беду.
— Но я показалась тебе привлекательной?
— Да.
— Но в таком случае…
— Нет.
— Что ж, очевидно, ты не испытываешь те же чувства, что и я, — откровенно заявила она.
Он улыбнулся.
— Боюсь, что испытываю.
— Но у тебя большая сила воли?
— Очень большая.
— Но я же не прошу тебя жениться на мне!
— А чего же ты тогда хочешь?
Лишь немного смутившись,
— Узнать тебя получше.
Он поставил чашку с остывшим кофе на стол.
— Сколько тебе лет, Каролина?
— Двадцать четыре. Почти двадцать пять.
— Ты выглядишь моложе.
— Но я не моложе. И потом, если двух людей тянет к друг другу, разве не естественно, если они…
— Поцелуются?
— Да.
— А ты знаешь, что произойдет, если мы это сделаем?
— Думаю, что да, — ответила она чуть слышно. — Пожалуй.
— Тогда закрой дверь, — мягко проинструктировал он ее.
Она затаила дыхание. Не отводя от него взгляда, она протянула руку и закрыла дверь.
— И что теперь?
— Теперь иди сюда.
Она в отчаянии уставилась на него.
— Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя дешевкой?
— Нет, — нежно возразил он. — Я хочу, чтобы ты поняла, какую глупость собираешься совершить.
Каролина опустила глаза.
— Ты просто не хочешь меня… Так? Я лучше пойду. — Она повернулась и уже в дверях добавила: — Я, собственно, и зашла, чтобы сказать, что уезжаю. Автобус уходит в субботу. — Шагнув в коридор, она вновь остановилась и, глядя ему прямо в глаза, четко и ясно произнесла: — Думаю, каждому иногда позволительно совершать глупости. Это совершенно естественно. Именно так ведь люди и взрослеют, правда? Прощай, Алистер.
Каролина поспешно вышла из его номера, добежала до своей комнаты и закрыла за собой дверь. Сердце ее колотилось со страшной силой. Она села на край кресла, ощущая себя глупенькой маленькой девочкой. Боже мой! — думала она. Зачем я это сделала? Ведь ясно, что все напрасно. Видимо, я не нравлюсь ему ни капельки. И уж тем более, он никогда не сможет полюбить меня.
И тут дверь отворилась и вошел Алекс.
— Я все же буду скучать по тебе, — ласково произнес он. — Но надеюсь, что хотя бы ты не будешь этого делать.
Она поспешно встала.
— Алекс? Зачем ты здесь? Мне кажется, мы уже все выяснили, — проговорила она голосом, дрожавшим от слез.
Он закрыл за собой дверь, подошел к ней, приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы. Это был ласковый, нежный поцелуй, но он обладал каким-то гипнотизирующим воздействием, противостоять которому не было никакой возможности. Да она и не собиралась этого делать. Она подняла глаза и с робкой надеждой посмотрела на него.
— Ты действительно хочешь меня? На самом деле?
Вместо ответа на вопрос он поцеловал ее еще раз. Но уже по-настоящему — искусно, умело, страстно и даже жадно.
Она
— Обычно я так себя не веду. Но ты… ты просто сводишь меня с ума. Как будто наваждение. Только о тебе и думаю. Не могу забыть твоих прикосновений.
— А я, думаешь, могу? Я сопротивлялся изо всех сил с того самого момента, когда приземлился воздушный шар… Все это время я пытался не думать о тебе. Мне и сейчас не следовало бы…
— Тогда почему же ты здесь?
— Потому что, как ты сказала, иногда позволительно совершать глупости.
— Так, значит, заняться со мной любовью, по-твоему, глупость?
Он провел пальцем по ее лицу, убрал со щеки прядь волос и тихо произнес:
— Я не хочу причинять тебе боль.
Она закрыла его рот рукой.
— Ты же не знаешь, что так будет.
— Не знаю.
— Ты что боишься, что я буду преследовать тебя своей любовью?
— Нет, — улыбнулся он.
— Я не буду тебе докучать. Не беспокойся. Я обещаю.
— Ты уже докучаешь.
— Но по тебе этого не видно.
— Согласен, — ответил он, но объяснять свою фразу не стал.
— Я не слишком искушена в…
— Да, — согласился он. — Знаю.
— Даже, можно сказать, совсем неопытна.
Вглядываясь в ее карие глаза, он беспомощно вздохнул. Она не уловила, что он сказал, и вновь ощутила поцелуй на своих губах, такой нежный и сладкий, что слезы навернулись у нее на глаза.
Слова были теперь ни к чему.
Впоследствии она не могла вспомнить, кто из них сделал первое движение: он ли нагнулся, она ли подняла голову, но через какие-то секунды они целовались так, как будто трехминутная сирена возвестила о конце мира и это последняя для них возможность насладиться друг другом.
— Какой вкус у твоих губ. Они пахнут яблоками! — выдохнул он, оторвавшись от нее.
Она подумала, закрывая глаза, что могла бы сказать то же самое про его рот, между тем как он, слегка покусывая, целовал ее шею, скользя вниз. Он спустился до самой ложбинки ее груди. Какой опустошающий это был поцелуй! Одновременно возбуждающий и терзающий. Каждый нерв ее тела казался обожженным, лицо горело так, словно она пять миль проскакала бешеным галопом.
Он поднял вверх ее руки и стянул с нее футболку. Лифчика под ней не оказалось. Взглянув на нее, он не смог сдержать вздох восхищения.
— О Боже, какая прелесть! — Он взял в руки ее груди и стал массировать чувствительные соски.
Ее пальцы с трепетом шли вниз по литым мускулам его тела, она все плотнее прижималась к нему. Эти прикосновения были болезненными, и она цеплялась за его рубашку, желая избавиться от стеснительной прослойки.
Нетерпеливыми движениями он стянул с себя рубашку и отшвырнул ее в сторону. Она упала на кровать.