Древо скорбных рук
Шрифт:
Случайно ему удалось подсмотреть ее за этим занятием, и он увидел, как в дырке исчезла свернутая пятидесятифунтовая банкнота. Но сейчас, вытаскивая книги и перелистывая страницы, он терпел поражение, не находя ничего.
Теренс содрал с пола ненавистные ему черные ковры, вскрыл паркет, но кроме кирпичной основы межэтажных перекрытий ничего не обнаружил. Ни один кирпич не поддался его усилиям, не отошел в сторону, не откликнулся, выдавая тайник.
Он задрал голову вверх, осмотрел сводчатый, сделанный «под средневековье» потолок и три маленьких оконца в каждой нише под
Стол был, конечно, самым ненадежным хранилищем, а ключи от него отсутствовали. Взяла ли она их с собой или сунула куда-то, например, в урну с египетским пеплом? Он пустил в ход все свое воображение.
У нее было что прятать помимо наличных денег. Предшествующий Теренсу сожитель говорил об акциях нефтяных компаний. Фреда прогнала его, потому что он был слишком стар для нее. Она заплатила ему кредитной карточкой с ограничением суммы и сроком пользования. Вдоволь поиздевалась.
Теренс даже не стал вскрывать ящики письменного стола — это было бы слишком примитивно, а Фреда мудрая женщина. Это он познал еще раньше в ее спальне.
Он обыскал весь ее гардероб и туалетный столик у комода с бельем, прежде чем опять спуститься вниз. Наличных он не нашел ни пенни, а все свои драгоценности она явно отдала на хранение в банк. Осмелится ли он спускать потихоньку ее столовое серебро и расчески с черепаховыми ручками? Все знают, что покупал их покойный Джон Говард Фиппс. Но что-то она должна была забыть, не учесть, сунуть в рассеянности в слабо защищенное место, например, в ящик письменного стола.
Вскрыть его оказалось не так просто. Понадобилась дрель, молоток и плоскогубцы.
Терять было нечего. Теренс шел на бой с соперником, равным ему по хитрости.
Взломанная верхняя доска откинулась с треском. В верхних ящиках денег не было. Он на это и не рассчитывал. Он полез шарить в нижних маленьких ящичках, и вдруг его палец нащупал в них дырочки.
Они были маленькими, эти отверстия, но заполненными, как мышиные норки, американскими монетами от цента до четвертака и десятком швейцарских франков. Это был еще один сюрприз от нее, а может, от ее покойного мужа.
В самом нижнем ящике хранился альбом в красивом переплете, где вместо фотокарточек красовались погашенные облигации, каждая по пять фунтов. Их выкупили за год до его встречи с Фредой, когда ее супруг был жив, и сохранили, видимо, для будущего музея в его честь. На последней странице альбома значилось имя хранителя этих ныне бесполезных бумаг, которые когда-то стоили около тысячи четырехсот фунтов. Фамилия была напечатана мелким шрифтом, но его собственная подпись была размашистая. Фреда ее ловко скопировала.
Теренс, по возможности, старался не совершать уголовно наказуемых поступков. У него не хватало нервов даже на то, чтобы красть всякую мелочь из универмагов.
Наблюдая, как Кэрол Стратфорд легко расправилась с такой задачей в «Писко» на Брент-кросс, он восхитился ее храбростью и уверенностью. Она слизнула с полки какую-то вещь и отправила
Он был всегда в восторге от талантов Кэрол, а сейчас даже сочувствовал ей из-за исчезновения малыша Джейсона.
Дело кончилось тем, что они выпили по чашке кофе на свежем воздухе, потому что пабы еще не открылись. Теренс написал ей свой адрес на клочке бумаги, хотя не собирался там задерживаться, потому что надеялся сопровождать Фреду в путешествие. Кэрол излучала жизнерадостность. Она сказал, что сначала тосковала по сынишке, но теперь успокоилась, не сомневаясь, что с ним все в порядке и скоро он будет дома.
— От него не избавишься, как от фальшивого пенни, — заявила она.
Именно Кэрол года два-три назад надоумила Теренса заняться кладбищем «Толдерс Грин». Она сама была вдовой с двумя маленькими детьми, хотя ей еще не исполнилось двадцати пяти лет. Ее супруг погиб в автомобильной аварии за несколько недель до того, как Теренс познакомился с ней.
Кэрол совершала много мелких преступлений. Она была везучей магазинной воровкой и никогда не попадалась. Ее головку переполняли идеи, как достать деньги, не работая. Однажды она использовала свою девичью фамилию, чтобы заключить фиктивный брак за приличное вознаграждение, а во второй раз, чтобы поступить на две работы одновременно. Она больше всего любила делать деньги из воздуха, а не зарабатывать их.
Большинство ее планов выглядели слишком фантастическими, чтобы воспринимать их серьезно. Но один из них вполне годился для воплощения в жизнь.
— Я бы сама занялась этим, если б была мужчиной, — призналась Кэрол.
По совету Кэрол он ежедневно дежурил возле крематория и следил, как проходит траурная церемония. Теренс приглядывал подходящую вдову. Она должна была быть не дряхлой развалиной, а вдовушкой, следящей за собой, с приличным состоянием и, желательно, бездетной.
Кэрол рассуждала разумно — мужчины умирают первыми, а вдовы не прочь попытаться наверстать упущенное и пожить в свое удовольствие.
«Ты напал на золотую жилу», — предсказала Кэрол и оказалась права. Теренс поначалу зря проторчал почти на дюжине роскошных похорон, пока удача не улыбнулась ему. И эту удачу принесла ему опять же Кэрол.
Джессика Мэйсон, на которую ему ткнула пальцем Кэрол, присутствовала на похоронах мужа в шубе из соболей. После, когда они уже познакомились, Теренс представился экспертом по сибирскому меху. Он сказал, что его отец и покойный супруг Джессики когда-то были дружны. На церемонии присутствовали только четыре непонятные персоны. Почивший в бозе Рой Мэйсон, очевидно, не был слишком популярной личностью.
Через месяц после погребения Роя Теренс уже жил у Джессики в доме в стиле нео-Тюдор на Криквуд-Голдерс-Грин. Сначала выждал неделю, прежде чем, узнав номер телефона по справочнику, позвонить и выразить свои соболезнования, и изобразил сочувствие одинокой женщине, которая проживает в таком фешенебельном районе и как, наверное, тоскует там без общества после смерти супруга.