Древо скрелингов
Шрифт:
Шаман достал большой плоский барабан и принялся медленно, размеренно бить в него. Из глубин его груди послышался звук песни. Она предназначалась не для наших ушей, а для духов, которые должны были помочь нам в осуществлении этого сеанса. Добрая половина слов и звуков, произносимых Ипкаптамом, были недоступны даже для моего весьма тонкого слуха.
Клостерхейм склонился над костром и плеснул на камни водой. От них с шипением повалил пар, и речетатив Ипкаптама стал громче. Я всеми силами старался заставить себя дышать глубоко и ровно. Шрам на щеке и губе индейца, до сих пор казавшийся мне бесформенным, начал приобретать определенные очертания. Из-под его лица проглянуло другое – злобное, наводящее на мысль о насекомом. Я пытался вспомнить, что
Барабанный бой, ритмичное пение и загадочные слова начинали гипнотизировать меня. Я терял контроль над собой. Меня охватило неприятное чувство, будто бы я когда-то уже переживал нечто подобное, но эта мысль вместе с тем отчасти укрепила мою волю. Я надеялся, что испытываемые мной неудобства послужат высшим целям.
За годы ученичества, когда я был молодым, мне не раз доводилось участвовать в таких ритуалах. Поэтому я без сопротивления окунулся в черную бездну покоя, жары, теней, монотонного пения и барабанного боя. Я сказал "бездну", потому что происходящее более всего напоминало смерть. В такие мгновения мы расстаемся со всем суетным и материальным. Мы сталкиваемся со своей собственной алчностью и жестокостью, причем так, как если бы мы были их жертвами. Нами овладевает раскаяние и стыд, мы проникаем в самые глубины собственной души и словно судим самих себя. Возникает своеобразная психологическая спираль, в которой мы перерождаемся, возвращая себе чистоту бытия, входим в состояние, в котором нам доступны видения и откровения, почти всегда являющиеся результатом подобных процедур.
Извинившись за то, что племя лишилось своей ритуальной курительницы из красного камня, Ипкаптам достал большую трубку и разжег ее угольком, выхваченным из костра. Он обратился к четырем странам света, начиная с востока, и, выдыхая дым, произнес несколько слов на непонятном мне языке. При этом он держал трубку чубуком кверху. Потом он вновь заговорил, выпуская дым, и передал трубку Клостерхейму, который, судя по всему, знал, как с ней следует обращаться.
Ипкаптам заговорил о великом прошлом племени. Звучным голосом он рассказывал о том, как Великий дух создал его народ в глубинах земли.
Самые первые существа были высечены из камня. Они были сонными и медлительными. Они в свою очередь сотворили людей, которые выполняли их поручения, а также великанов, пресекавших мятежи.
Люди бежали от великанов в другую страну, в страну пукавачи.
Пукавачи были малы ростом и слишком слабы, чтобы сопротивляться, поэтому они ушли под землю. Великаны не стали преследовать высоких людей, а люди не стали преследовать пукавачи, и вскоре те помирились с людьми и с великанами.
Все были равны, у всех были подарки, полезные для других. Согретые чревом Матери-Земли, они не нуждались в огне. Еды хватало с избытком.
Все жили в мире. Раз в год пукавачи доставали и курили Вечную трубку из красного камня, которую отвоевали у зеленых людей. Трубку курили все племена, все народы. Она всегда была набита самыми лучшими травами и душистой корой, ее никогда не приходилось разжигать. Даже люди-медведи, люди-барсуки, люди-орлы, все племена равнин, лесов и гор получали приглашение на Великий совет, чтобы подтвердить свое родство. Повсюду царило согласие и взаимное уважение. Только в мире духов была война, но она не затрагивала земли пукавачи, высоких
Я вдруг сообразил, что слышу не греческую речь Клостерхейма, а голос Ипкаптама. Он без труда установил мысленные связи, которые помогали мне понимать его язык. Слова шамана постепенно наши прямой путь к моему разуму.
Вместе со словами возникли видения, наплывавшие друг на друга. Все они были мне знакомы. Я быстро впитывал и постигал их. Мне рассказывали историю племени, его взлета, падения и очередного расцвета. Я услышал легенды пукавачи. Услышу ли я об утраченном клинке, имевшем обыкновение скрываться от своих владельцев, либо убивать их?
В костер плеснули еще воды. Трубка вновь и вновь шла по кругу. По мере того как я привыкал к ее необычному аромату, мое ощущение реальности становилось все более смутным.
Своими чертами Ипкаптам напоминал муравья; его головной убор из перьев казался усиками-антеннами. Я вспомнил поверья племени, в свое время ненадолго приютившего меня; у этих людей была легенда о божестве, которое они называли Изначальным насекомым. Считалось, что его сотворили первым. Это была саранча. Как гласила легенда, саранче нечего было есть, и духи создали для нее лес, в котором она могла питаться. Саранча была так голодна, что сожрала весь лес целиком, и с тех пор не может делать ничего другого. Если ему не помешать, оно съест весь мир, а потом и само себя.
Я не усматривал ничего зловещего в словах, которыми Ипкаптам описывал историю своего народа. Однако сам рассказчик внушал мне тревогу. Вряд ли он услышал все эти истории от своих отцов. Однако я продолжал слушать.
От дыма и испарений меня сильно мутило. Трубка из красного камня опять пошла по кругу, и я почувствовал, как замирает мое сердце. Трубку вновь предложили духам Четырех ветров. Клостерхейм коротко, резко выдохнул дым и передал ее мне. Втянув в себя тонкий аромат коры и листьев, я вдруг почувствовал, что возвращаюсь к жизни. Казалось, дым заструился по венам и артериям моего тела, заполнив меня ощущением благополучия, начисто уничтожая воздействие наркотиков, которые я всегда очень плохо переносил. Трубка была набита растениями, высушенными, но не подвергнутыми какой-либо обработке. Они подкрепили мой дух, и я жадно впитывал их энергию. У меня было ощущение, будто бы сквозь длинный чубук трубки в меня вливаются силы самой природы. Меня переполняли бодрость и оживление.
Ипкаптам с почтением взял у меня трубку. Он вновь воздел ее к небесам, к земле, к четырем ветрам и только затем положил на камень перед собой. Его расширившиеся ящеричьи глаза ярко блестели, отражая огонь костра.
– Духи много раз пытались втянуть нас в свои войны,- заговорил он.- Но мы не хотели становиться на чью-либо сторону. Это были не наши войны.
У нас не было средств сражаться в них. Мы не хотели убивать своих братьев.- В голосе Ипкаптама зазвучала величавая гордость, и сам он, казалось, увеличился в размерах.- Однажды все народы, люди и великаны, пришли с миром к пукавачи, чтобы торговать в их подземном мире. Мы продавали металл, который добывали из камней. Весь мир делал из этого металл наконечники стрел и копий, а также изящные украшения. Железо ценилась гораздо выше золота, поскольку при его помощи человек мог добыть золото в бою, а тот, кто владел золотом, был беззащитен перед человеком с железным оружием. Все металлы ценились выше агата и кварца, потому что их можно ковать.
Люди накапливали опыт, овладели огнем, но не знали, где искать металлы и камни. Их инструменты, украшения и оружие изготавливались из кремня и кости, поэтому они обменивали железо пукавачи на меха и пищу. Великаны обладали колдовством и древней мудростью, потому что были созданы из камня. Они знали секрет огня, умели плавить металл и придавать ему форму. Все они шли к пукавачи за металлами, и самым ценным из них считалось разумное железо, добываемое в сердце мира.
– Малый рост и сообразительность пукавачи помогали им разыскивать пещеры с металлами и драгоценными камнями и извлекать их оттуда.