«Древоходец». Приблудный ученик. Книга вторая
Шрифт:
Окружающие Каменку угольные шахты не только пропитали всё запахом сернистого газа, не только перемололи поля, леса и дороги подвалкой, но и оставили отпечаток на внешнем виде, на одежде проживающих рядом с шахтами людей.
Константин на всю жизнь запомнил увиденную однажды весной картину. Он тогда подошёл к деревне со стороны оврага. Перед ним открылась панорама склона с огородами, куда, пользуясь выходным и хорошей погодой, вышли на свои земельные участки почти все жители деревни.
Абсолютно, без исключения, они были одеты в куртки от шахтёрской робы и в шахтёрские же сапоги. Все, и мужчины,
Константину тогда показалось, что на него цепью надвигаются солдаты в единой форме. Первая цепь двигалась пригнувшись, вторая цепь – пугала, шла поднявшись во весь рост, а ещё наступление поддерживают небольшие стальные танки. Роль небольших танков выполняли разбросанные по участкам шахтные вагонетки, приспособленные для сбора воды. Костик тогда ошеломлённо замер: ни одной яркой косынки, ни одного яркого пятна – только серые шахтёрские куртки.
Была ранняя весна, даже не распустились жёлтые цветки одуванчиков, и если бы не редкие кустики зелени на тропинках между участками, пробившиеся через пожухлую прошлогоднюю траву, то было бы полное впечатление, что смотришь чёрно-белый документальной фильм о малоизвестной войне, войне за выживание, которая шла в центре России, через двадцать лет после взятия Берлина.
Но не только взрослые носили шахтёрские куртки. В этих робах, ушитых под размер, некоторые детишки ходили и в школу. Обычно – дети работников совхоза. Шахтёры зарабатывали неплохо, и могли обеспечить своих детей нормальной одеждой.
Был ещё один предмет из амуниции шахтёров, очень востребованный в хозяйстве – шахтёрский аккумуляторный светильник.
И свет в Каменке часто отключали, и уличное освещении – пять фонарных столбов на всю деревню. Шахтёрский светильник требовался также и из погреба чего достать, или картошку там перебрать. Очень удобно, – закрепишь фонарь на лбу, а руки свободны.
Но у шахтёрского светильника имелась неудобная особенность – для зарядки требовался не только трансформатор, но и специальное устройство под его клеммы.
Всё это было у Григорича. Он поставил небольшой сарайчик у себя на участке, где мог заряжать сразу пять шахтёрских фонарей, да ещё и любые другие аккумуляторы.
За зарядку шахтёрской лампы брал немного, но нормальному, полноценному развитию бизнеса мешало огромное количество родственников. Сам он был родом из этой деревни, и, хотя близкой родни здесь уже не осталось – сестра продала дом отца и уехала с мужем в город Шахты, но разных там троюродных братьев и сестёр, двоюродных племянников, имелась целая куча.
Как говорил Григорич: «Брось в этой деревне в собаку камень – попадёшь в моего родственника».
А родне «стыдно» было с «дядей Колей» расплачиваться наличными, боялись этим обидеть – мол, как-то неудобно деньгами-то, родня всё же. Поэтому приносили в основном подарочки, кто ведро яблок падалицы, кто несколько яиц. Женщины часто приносили самогон: всё равно муж-ирод найдёт и выжрет, лучше с Колей Шлёп Нога самогоном расплачусь.
Среди родственников была некая тётка Теша. В каком колене и с чьей стороны она приходилась ему роднёй, – Григорич не знал, как, впрочем, не знал и её полного имени -Теша, да Теша. Но был уверен – точно родня. На всех свадьбах и поминках сродственников она всегда присутствовала, с надрывом «плакала-голосила» на похоронах, и громче всех орала: «Горько!» на свадьбах.
Вот эта Теша за зарядку своей лампы и подарила Григоричу от «всей души» щенка, и, чтобы не возникло сомнений в ценности подарка, сопроводила презент словами: «Мать – овчарка пограничная, немецкая. Отец – тоже кобель хороший».
Ни у кого в деревне овчарок не было, да и в городе Каменске их было наперечёт, поэтому установить происхождение щенка оказалось не сложно.
Действительно, мать была немецкой овчаркой, ну а отец, возможно, и был «кобель хороший», но неизвестный. Упустили хозяева свою воспитанницу, недоглядели.
Желающих взять беспородных щенков не нашлось, а когда собрались избавиться от нагулянного на стороне приплода, объявилась Теша и одного забрала. Ей отдали самого сильного, который всегда из кучи щенков выбирался наверх, ну а всех остальных его братьев и сестёр утопили.
А мудрая Теша и доброе дело сделала – жизнь собачью спасла, и за лампу подарочек принесла.
Григорич щенка взял, чем-то он ему понравился, но предупредил, что, если следующий раз Теша решит притащить ему какую ни будь живность, пусть это будет хотя бы цыплёнок.
Щенок вырос, и как в сказке: красотой пошёл в мать, а умом в отца. Он действительно внешне был вылитая немецкая овчарка, только немного мелковат для кобеля овчарки.
Ну, а умом в отца? Что было, то было – кобелём он оказался очень хорошим, удержать его около дома во время собачьих свадеб – задача невозможная. Или срывался с цепи, или выл так, что сами отпускали.
Да и кличка, которую ему придумала жена Григорича, тётя Клава – Гусар, заставляла соответствовать – постоянно волочиться за хвостатыми прелестницами.
Однажды Костя увидел Гусара рядом с домом своей матери в Георгиевске, это где-то километров пятнадцать от Каменки.
Пёс его узнал, подбежал виляя хвостом, ткнулся носом, вроде как: «Рад тебя видеть, но прости друг, – дела, дела», и побежал дальше догонять собачью свадьбу.
При своих кобелиных чрезмерностях, полученных по наследству от отца, у него были и явные достоинства. Он не лаял попусту, не трогал кур, или другую живность во дворе, кроме крыс, но по команде бросался на человека и мог прикусить за ногу, или за руку. Гусар иногда бегал встречать с работы тётю Клаву, и, однажды, защищая её, покусал пристававшего к ней пьяного мужика, обратив того в бегство.
Было у него и ещё одна полезная способность, которую часто использовала тётя Клава – Гусар легко находил знакомых людей.
Григорича, или как его называли некоторые местные – Колю Шлёп Нога, жители деревни часто приглашали к себе домой: проверить электропроводку, отремонтировать холодильник, или телевизор. А ещё у него имелся сварочный трансформатор, и, если кому-то по хозяйству требовалась электросварка, он брался и за это. Приглашали его не только деревенские, но и из города.
Когда же Клавдии требовалось срочно найти Григорича, она привязывала к ошейнику Гусара записку и давала команду искать.