Дрезденская бойня. Возмездие или преступление?
Шрифт:
В это время во всех английских городах царило полное затемнение, запрещены были даже движение автомобилей по улицам с фарами и курение сигарет на открытом воздухе. Каково же было изумление жителей Ковентри и зенитчиков, когда точно над центром города вспыхнули осветительные бомбы, а затем с неба посыпались «зажигалки». Вскоре почти весь город был ярко освещен пламенем десятков пожаров. Зенитчики тотчас открыли огонь по светящимся «люстрам», а пожарные приступили к тушению, но было поздно. С юго-востока уже слышался нарастающий гул первой волны немецких бомбардировщиков – всего 437 машин.
Вопреки сложившемуся мнению массированный налет на Ковентри не был акцией террора и не ставил целью сравнять город с землей. Вслепую бомбы сбрасывали только первые
Один из летчиков так описывал происходящее:
Мы все ближе к цели. Ужасная картина, открывающаяся внизу, становится все отчетливее. Плотный чад окутывал крыши города и распространялся за его пределами. Мы могли ясно видеть огромное пламя. Обширное море огня рядом с другими бесчисленными очагами возгорания говорило о том, что это был результат попадания в очень большое промышленное предприятие.
Мы уже были над целью. Зенитные орудия скорее отстреливались, чем атаковали. Мы четко видели пожары над большим промышленным центром. По приказу мы сбросили бомбы на наши цели. По машине пробежала дрожь. Внизу взвились светлые облачка от новых разрывов.
Из-за плотной застройки многие бомбы, предназначенные промышленным объектам, упали на центр города, создав разрушающую стену огня, в которой сгорели 4330 домов и три четверти фабрик города. Столбы пламени поднялись на десятки метров в небо, а отсветы пожара были видны на расстоянии двухсот километров. Среди зданий, которые были разрушены в начале налета, оказался собор Святого Михаила. В общей сложности немецкие самолеты сбросили на Ковентри 394 тонны фугасных и 56 тонн зажигательных бомб, а также 127 мин ВМ-1000. В результате погибло 380 человек, еще 800 получили ранения. При этом английская ПВО сумела сбить всего один бомбардировщик.
На следующий день по аналогичной схеме был произведен еще один налет на Ковентри, только меньшими силами. Попутно продолжались и беспокоящие рейды одиночных экипажей. Так, вечером 16 ноября один «Хейнкель-111» снова сбросил бомбы на Ковентри, а еще три машины из той же группы атаковали британскую столицу.
Бомбардировка Ковентри ознаменовала собой начало новой эры тотальных воздушных налетов, в которой, казалось, нашла реальное воплощение доктрина Джулио Дуэ. Немецкие военные летчики ввели новый термин «ковентрийские налеты», что означало бомбардировки, приводившие к полному уничтожению объекта. Впоследствии американцы назовут подобные бомбардировки ковровыми.
До сих пор в ходу легенда, что благодаря дешифровальной системе «Ультра» англичане за три дня знали о грядущем налете люфтваффе на Ковентри. И Черчилль будто бы запретил эвакуацию, чем обрек на гибель тысячи людей, но зато не выдал немцам, что англичане читают их шифры. В действительности архивные документы свидетельствуют: британская разведка знала только, что готовится крупный налет, но вплоть до 14 ноября понятия не имела, какой именно город будет его целью, склоняясь к мысли, что жертвой бомбардировок, скорее всего, станет Лондон. Только во второй половине 14 ноября стало известно, что удар планируется по Ковентри, но в тот момент времени на эвакуацию уже не было.
Так или иначе, но Уинстон Черчилль посетил развалины Ковентри, и они произвели на него тягостное впечатление. Возможно, именно тогда в его голове созрела идея глобального возмездия – Германия должна была ответить за проявленное варварство. Хотя и до Ковентри английские самолеты наносили бомбардировочные удары по немецким городам, с точки британцев, противник дал им повод и оправдание для того, чтобы забыть о любых законах ведения войны.
Итак, стороны перешли к безжалостной воздушной войне, и уже не было пути назад или возможности остановить сумасшедшую гонку на пути массовых убийств и разрушений.
Несмотря на острое желание отомстить, Королевские ВВС не сумели повысить эффективность налетов даже после того,
Все изменилось 21 февраля 1942 года, когда новым командующим бомбардировочной авиацией Королевских ВВС стал маршал сэр Артур Харрис, который разделял сформулированное Черчиллем требование «выбомбить Германию из войны». Харрис предложил отказаться от практики уничтожения конкретных целей и выполнять бомбометание по городским площадям. По его мнению, разрушение городов должно было подорвать дух гражданского населения Третьего рейха, прежде всего рабочих промышленных предприятий.
Таким образом, в использовании бомбардировщиков произошел коренной перелом: они превратились в самостоятельный инструмент войны, не нуждающийся во взаимодействии с другими силами. Артур Харрис со всей энергией начал превращать бомбардировочную авиацию в огромную машину разрушения. Он в кратчайшие сроки установил железную дисциплину и потребовал беспрекословного выполнения всех его приказов. Опираясь на Генеральную директиву № 5, выпущенную Министерством авиации 14 февраля 1942 года и предписывающую начать ковровые бомбардировки территории противника, а также на секретный доклад профессора Фредерика Линдеманна, рассчитавшего вероятную эффективность таких бомбардировок, новый командующий в категорической форме потребовал от правительства предоставить ему четыре тысячи тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков «Ланкастер» и «Галифакс», а также тысячу скоростных истребителей-бомбардировщиков «Москито». Такая воздушная армия давала бы возможность каждую ночь посылать на Германию до тысячи самолетов. Оправдывая свое требование, Харрис образно говорил, что «за неимением рапиры приходится прибегнуть к дубинке». Министрам экономического блока с большим трудом удалось доказать неистовому маршалу абсурдность его требований. С их выполнением английская промышленность просто не могла справиться, хотя бы из-за обострившегося дефицита сырья.
Поэтому в рейд тысячи бомбардировщиков против Кельна, состоявшийся в ночь с 30 на 31 мая 1942 года, Артур Харрис отправил все, что у него было: не только немногочисленные новейшие «Ланкастеры» и «Галифаксы», но и морально устаревшие «Стирлинги», «Бленхеймы», «Веллингтоны», «Хемпдены» и «Уитли». В общей сложности разношерстная армада насчитывала 1047 машин. В течение полутора часов 900 из них сбросили на Кельн 1455 тонн бомб, две трети из которых были зажигательными. Остальные самолеты наносили бомбовые удары по позициям зенитной артиллерии и аэродромам базирования ночных истребителей-перехватчиков. По окончании рейда на базы не вернулись 39 самолетов (3,3 % общей численности). Такой уровень потерь насторожил многих, но только не Харриса, верившего в победоносность избранной стратегии. В ту же ночь маршал позвонил Уинстону Черчиллю и проинформировал его о «грандиозном успехе» предприятия.
Нельзя сказать, что Кельн не был готов к воздушному нападению. Как и другие города Западной Германии, он часто оказывался объектом бомбовых ударов: город пережил 107 авиационных налетов, в нем 268 раз объявлялась воздушная тревога. Но теперь на его плотно застроенный центр обрушился настоящий ад. Общее количество упавших бомб по крайней мере в четыре раза превышало то, что городу пришлось пережить ранее. Соответственно, гораздо более серьезным был и масштаб разрушений. Погибло 460 жителей, и это количество могло значительно возрасти, если бы к тому моменту население не успело выработать порядок действий по сигналу воздушной тревоги. Тем не менее более 45 тысяч жителей остались без крова, и многие из них покинули Кельн.