Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера
Шрифт:
— Умеешь ты произвести впечатление…, — то ли восхищенно, то ли обреченно вынес вердикт Эрден.
Девушка же, подслеповато заозиравшись вокруг, оценила ситуацию и, быстро оправив юбку, начала в поддержку Лешу заливаться румянцем. Лицедейка поймала себя на мысли, что, когда Илас выносил ее из Илрети, продрогшую до костей, ей было абсолютно наплевать на то, как она выглядит, а сейчас… Впрочем, решила девушка, время и силы на самоанализ лучше тратить тогда, когда твоя жизнь хотя бы не висит на волоске, а в спину не дышит погоня. Посему, взяв себя в руки, она светским тоном осведомилась, обращаясь к Лешу:
— Чему обязаны?
— Ты бы еще книксен сделала, — прокомментировал увиденное Илас.
Пацан же, шок которого переходил в стадию галлюцинации, икнул, нащупал рукой стул, стоявший рядом с косяком, и, опустившись на него, жалобно произнес:
— Отдайте подвеску, пожааааалуйста! — то, что честного боя с этими ненормальными ждать бесполезно, начало доходить до сознания мальца. Красть же ему не позволяла совесть. Осталось последнее — попытаться договориться. Как бы унизительно для Леша это не было.
Фьерра Зи — Зи же, прибывшая из кухни с графином взвара и не обнаружившая там гостя, вскинулась и, быстро осмотрев первый этаж на предмет кражи, ринулась на лестницу. Раскрытая дверь комнаты, которую вчера пожелал снять герр весьма импозантной наружности для себя, своей дамы и ее компаньонки, манила женщину непреодолимо. Она на цыпочках подкрадывалась к проему, когда услышала 'Пожааалуйста!'. Желая узнать больше, она приблизилась еще, но тут подвела половица, запевшая сольную партию. Фьерре пришлось раскрыть свое присутствие и, нарочито громко топая, дойти до распахнутой двери со словами:
— Хотела осведомиться, герр не желает….
Чего герр не желает, так и осталось тайной, потому как картина из двух мужчин в одной постели заставила фьерру Зи — Зи поперхнуться словами. Девушка (не рыжая и не старуха) стояла к вошедшей спиной. 'Неужели этот добропорядочный с виду герр провел еще кого-то у меня под носом?' — была первая мысль Зи — Зи от увиденного. Потом фьерра перевела взгляд на лицо Леша, которое находилось от нее в двух локтях.
Опережая вопрос, который уже была готова озвучить хозяйка, Эрден произнес:
— Спасибо за беспокойство, досточтимая фьерра, нам пока ничего не нужно… А этот молодой человек, — он кивнул в сторону Леша, — наш хороший друг, который решил к нам присоединиться. Пожалуйста, покиньте нас.
После этих слов дознавателя все мироздание фьерры Зи — Зи рухнуло. До этого момента женщина, конечно, слышала о мужеложестве. Но чтобы посреди бела дня, в её заведении? Спасла женщину от душевной разрухи любовь. Любовь к сплетням. Было практически слышно, как шестеренки в ее мозгу закрутились, смакуя новость. Удаляясь, фьерра думала, под каким пикантным соусом можно подать подругам с рынка увиденное.
Как только дверь закрылась, с Эрдена шутливый настрой съехал горной лавиной. Не вылезая из кровати, он задумчиво и по — новому рассматривал посетителя, отмечая и коричневую грязь на подметках, которая была характерна для трактов (в городе грязи тоже хватало, но она была иного рода), и одежду, великоватую, но одинаково великоватую, словно доставшуюся от кого-то одного по наследству, и жадный взгляд парня, обращенный к лодыжкам Вассы.
— А теперь по порядку. Что за подвеска, чья она и почему тебе так нужна?
Эрден умел не только задавать вопросы, но и получать на них ответы. У Леша не возникло никакого желания сопротивляться этому, с виду расслабленному, мужчине. Ему захотелось просто рассказать, поделиться накопившимся, выговориться.
Парень как под гипнозом начал свой рассказ, не путано, перескакивая с места на место, а с самого начала, когда храмовники заявились в дом отца. После его истории в комнате повисла пауза.
— Я правильно понял, сейчас эта подвеска у тебя на ноге? — не вопрос, скорее утверждение, обращенное к Вассе.
Лицедейка в ответ лишь кивнула головой.
— Тогда следующий вопрос: как к тебе попала эта безделушка?
Эрден не хотел давить на девушку, применять приемы, которыми он пользовался при допросах (один из них, именуемый среди своих 'исповедник' только что успешно показал себя с Лешем: когда чувствуешь, что преступник готов все рассказать, лишь бы в одиночку не нести бремя знаний, главное — вовремя задать нужные и точные вопросы). Васса кокетливо улыбнулась, словно примеряя новую личину, вознесла глаза к потолку, засиженному мухами и голосом, полным кротости, начала:
— Его духовное всерадетельство само воплощение хогановых добродетелей на земле и имеет лишь один недостаток, — а потом, резко сменив тон, припечатала, — сукин сын он! Мало того, что (тут девушка осеклась, взглянув на Леша, и в последний момент подобрала слова поприличнее) прелюбодействует, так еще и всех, в том числе и маленьких детей, кто имеет какие-либо особенности, не передает инквизиции, а использует для собственных нужд, отправляя в монастырь.
Вассу прорвало. Ее короткий монолог, где эмоции мешались с фактами (с десяток писем, украденных у хогановой десницы, бережно хранились девушкой в ее личном тайнике на груди), был весьма убедителен. Эпистолярные доказательства сказанного, предъявленные Эрдену, показались дознавателю весьма любопытными. После подробного их прочтения брюнет обернулся к Иласу:
— Ну, а ты что скажешь? Кстати, думаю, после ночи в одной постели позволишь мне обращаться на 'ты'?
— Не позволю. — Илас ощетинился колкостями, готовыми слететь с языка, не хуже, чем еж колючками.
— А он тоже с даром, — сдал блондина Леш, у которого любви к белобрысому с последней их встречи не прибавилось.
Мужчина, не ожидавший такого коварства, заскрежетал зубами, напрочь проигнорировав заинтересованный взгляд Эрдена. Но дознаватель не был бы дознаватель, если бы не умел составлять картину из деталей.