Друг-апрель

Веркин Эдуард Николаевич

Чугун отсоединил магазин, проверил, спрятал в карман. Сложил приклад и принялся прятать оружие под куртку. Не получалось, Чугун злился и вертелся, в конце концов автомат провалился куда надо.

– Аксель, – Чугун зевал, – Аксель-Аксель, собирай патроны… То есть эти, гильзы… Чтобы ничего, вдруг какой следопыт следопытить будет… Сам я не соберу…

Аксён присел на мох и стал собирать гильзы. Это было нетрудно, они блестели, а некоторые даже дымились. Выуживал их из синевы и складывал

в карман. На семнадцатой штуке в голове лопнула петарда.

Серебристого цвета.

Аксён открыл глаза. Голова болела. Но не вся, а только затылок. Аксён попробовал рукой и обнаружил продолговатую шишку.

– Это я тебя прикладом, – ласково сообщил Чугун.

– Ты чего…

Но договорить Аксён не успел – Чугун упер ствол в щеку и надавил. Больно, на десне порвалась кожа.

– Думал, меня так сделать легко?! – Чугун щелкнул затвором. – Думаешь, что выбил мне зуб и все?!

Чугун надавил еще, Аксён почувствовал, что еще полмиллиметра, и зуб сломается.

– Дизельщик! – Чугун убрал ствол. – Глумиться надо мной вздумал! Щенок! Я тебе уши… отстрелю.

Аксён не шевелился. Он знал, что Чугун не выстрелит. Знал, что Чугун трус. Мог выстрелить автомат. Казалось, что у него есть душа, что он живет сам по себе…

Да и пальцы у Чугуна дрожали, могли подтолкнуть оружие к необдуманному шагу.

– Будешь нарываться, братан, – шлепну, – прошипел злобно Чугун. – И больше меня не цепляй, я тебе не сопля какая, чтобы меня цепляли. Ты понял?

– Понял.

– Это хорошо, братан. Это радует. А чтобы ты получше запомнил, я сейчас…

– А-а-а! – откуда-то, прямо из воздуха, вылетел Тюлька.

Пулей.

На самом деле пулей, с низко опущенной головой, прижатыми к груди руками, собранный и злой. Крякнул, врезался Чугуну в живот.

Автомат отлетел в сторону, Чугун сломался пополам и упал.

Тюлька тоже упал, но сразу поднялся на четвереньки.

– Проследил, щенок, – Чугун выругался, переворачиваясь. – Весь в брата…

Тюлька огляделся дикими глазами, увидел автомат, подполз к нему, с трудом поднял.

– Лежать! Лежать, собака!

– Ты чего, Тюлькан? – Чугун сел.

– Убью! – крикнул Тюлька. – Убью!

Он навел оружие на Чугуна. Забавная штука получалась, Тюлька весь трясся – то ли от страха, то ли от холода, от ярости, может. Он сам трясся, автомат же при этом оставался недвижим. Тюлька трясся как будто вокруг него. Аксён отметил странный эффект – виден в основном автомат, Тюльки было гораздо меньше. Аксён успел отметить, что правый карман пальто оторвался с мясом…

– Тюлькан! – в голосе Чугуна проскочила слеза. – Тюлькан, ты чего? Мы же в шутку!

– Убью! – прошипел Тюлька. – Убью, сволочь!

– Славка! – Чугун всхлипнул. – Славка, ты чего?! Мы же с Акселем прикалывались просто!

– Сдохнешь! Сдохнешь! Сдохнешь!

– Не надо, Славка!

– Аксель! Ты чего молчишь?! Скажи ему, что мы шутили!

Аксён поднялся на колени. Отряхнулся.

– Ребята! – всхлипнул Чугун. – Вы чего творите? Не надо…

Аксён улыбнулся.

– Мы шутили, Тюлька, – сказал он. – Дай автомат.

– Точно? – спросил Тюлька.

– Точно.

Аксён отобрал у Тюльки оружие.

– Совсем с катушек спрыгнул, – выпрямился Чугун. – На родного брата…

Аксёну даже показалось, что он протрезвел, причем здорово.

– Ну, вы даете, – Чугун приходил в себя. – Братишки… Непростые ребята… Хотел показать вам, чтобы как между своими было, чтобы никаких тайн… А вы упыри какие-то… Ненормальные. Не, с вами, видно, по-нормальному никак…

– Гадина! – Тюлька сжал кулаки. – Гадина!

– Да ну вас, – Чугун сделал обиженное лицо. – Одни тут веселитесь, я пойду…

– Иди, – сказал Аксён. – Иди. Братишка.

Чугун уходить не спешил, переминался с ноги на ногу, сопел.

– Что тебе, кривоногий? – спросил Аксён.

– Что-что, пушку отдайте. На место надо положить, не игрушки это…

– Не отдавай! – сказал Тюлька. – Не отдавай ему, теперь это наш!

Аксён протянул автомат Чугуну. Тот прищурился – не ловушка ли, потом взял.

– Пойду, – закинул на плечо. – У меня дела еще… А ты, Килька, крут. Если что, отобьешься! Сразу видно, что Аксентьев…

– Вали, давай, – Аксён хмыкнул. – Вали, надоел уже.

– Гильзы-то собери, – сказал Чугун. – Так, на всякий эмчеэсовский.

И Чугун ушел. Не покачиваясь.

– Зачем ты ему отдал? – нахмурился Тюлька. – Был бы настоящий автомат! Это здорово!

Аксён помотал головой:

– Не, Тюлька, это не здорово. Совсем не здорово. Это опасно.

– Да чего опасного-то?

Надо утопить, подумал Аксён. Надо обязательно утопить. Или перепрятать. Оружие и дурак – вещи несовместные. Перепрятать. Лес большой.

– Опасно. Оружие… Слушай, Тюлька, и так жить тошно, зачем нам еще пушка?

– Не знаю…

– А я знаю. Я вообще все знаю, у меня так случается – иногда я вдруг все знаю. Двенадцать секунд знаю все, а потом забываю. Но кое-что из этого всего знания успеваю запомнить.

– Все знаешь? – Тюлька недоверчиво прищурил левый глаз.

– Почти все.

– Тогда скажи: почему все так?

– Как?

– Так.

Тюлька сунул руки в карманы, одна рука не попала, Тюлька поглядел на нее с удивлением.