Шрифт:
Об убийстве в загородном особняке Ахмоевых в день рождения хозяйки дома кто только ни писал! Но наибольший ажиотаж вызвала статья репортера местного "глянца" "Загородная жизнь" Григория Мецкова. И немудрено: приехав по заданию редакции писать заметку о рядовой светской тусовке, он невольно оказался в самом центре драматических событий.
В солнечный августовский денек в просторном холле особняка Сергея Ильича собралось немало народу, причислявшего себя к местному бомонду. Сама по себе Ольга Павловна Ахмоева была не такой уж важной персоной, зато её муж занимал не последнее место в губернском бизнес-сообществе.
Григорий отыскал в толпе нужного человека. Толик Сумин работал в эскорт-агентстве, сопровождая на светские мероприятия богатых одиноких дамочек. Он увлеченно коллекционировал сплетни о жизни губернской элиты, и главное, никогда не брезговал "сливать" раздобытую информацию. Не безвозмездно, разумеется, считая этот "заработок" заслуженным бонусом к оплате своего нелегкого труда. Однако Мецкову Толик подбрасывал "жареные" факты бесплатно, в благодарность за то, что Григорий когда-то помог Сумину выкарабкаться из неприятной истории.
– Это Виктор, сын нашего хозяина от первого брака, - пояснил Толик, кивая на пестро одетого молодого человека.
– Пока молодой Ахмоев горбатился за гроши прорабом, женушка спуталась с богатым цеховиком, а потом и вовсе свалила в Канаду. И вот теперь сыночек, наконец-то, вспомнил об оставленном в империи зла родителе. Это и понятно, он, считай, единственный наследник ахмоевских миллионов. Я могу вернуться к клиентке?
– Погоди. А те два мужика, которые сейчас разговаривают с хозяином дома?
"Эскортник" пренебрежительно хмыкнул.
– Бывшие компаньоны Ахмоева. Начинали бизнес мужики вместе, потом разбежались.
– Но дружеские отношения, по всей видимости, сохранили?
Толик пожал плечами.
– Почему бы и нет, если расстались без боя? У Ляпина маленькая автомастерская, он едва сводит концы с концами. А Сурков так и вовсе подневольный раб, в конструкторском бюро "Аттола" дизайн будущих ракет разрабатывает. Видишь, рядом с ним бегемот в платье с распродажи китайского г... топчется? Это его жена Марина. Говорят, учителем работает. В общем, обычные нищеброды.
Толик заторопился к клиентке - экстравагантной худющей старухе с трехцветными волосами, подстриженными под "гаврош". Пожилая дама надела черное, обтягивающее платье и до пупа обвешалась ожерельями. "М-да, интересная сегодня у Толика спутница. Надо будет потом его расспросить, что за птица", - подумал Григорий, оглядываясь в поисках выпивки. К нему тут же подошла с подносом полноватая немолодая женщина. Выпивку и закуски ей помогал разносить мужчина с военной выправкой - охранник или водитель. По какой-то причине Сергей Ильич не стал нанимать официантов. Впрочем, под руководством ахмоевской секретарши - тощей девицы в очках, напоминавшей строгим выражением лица Мэри Поппинс, эти двое отлично справлялись с обслуживанием гостей.
Вскоре хозяин потребовал слова. Когда гости затихли, он поздравил супругу с юбилеем, тактично умолчав, с каким именно, а потом расплылся в самодовольной улыбке.
– А теперь, дорогая, тебя ждет сюрприз!
Секретарь распахнула двери, и заинтригованные гости вслед за хозяйкой ввалились в кабинет.
Вытянутая в длину комната служила одновременно и картинной галереей. На стенах плотно, одно к одному, висели десятка два полотен в громоздких золоченых рамах. Ахмоев был поклонником абстракционистов, поэтому в глазах рябило от обилия ярких беспорядочных пятен и ломаных контрастных линий. Из-за этой страсти отношение местной элиты к Сергею Ильичу было неоднозначным. С одной стороны, это был жесткий, проницательный и удачливый делец, вызывавший несомненное уважение как у друзей, так и у конкурентов. Однако, когда дело касалось коллекционирования картин, Ахмоев становился слишком азартным и неосторожным. И довольно часто неофит-коллекционер вызывал насмешки со стороны знакомых, также вкладывавших деньги в предметы искусства.
В нескольких шагах от окна стоял массивный рабочий стол, противоположную стену украшал старинный камин. Сейчас на его фоне возвышалась специальная подставка с накрытой тканью картиной. Это и был обещанный сюрприз, возле которого, сложив руки на солидном животике, поджидал хозяйку черноглазый мужчина.
– Поздравляю, Ольга Павловна!
– приторно улыбнулся он.
Возбужденно переговаривающиеся гости с любопытством наблюдали, как хозяйка торжественно подходит к подставке. Стало душно, и секретарша распахнула большое, почти до пола, "французское" окно.
"Нувориши, они и есть нувориши", - подумал Григорий, увидев, что перед подставкой расстелен - наверное, ради пущего шику - видавший виды красноватый коврик с орнаментом и коричневой каймой. Похожий висел у него в детстве над кроватью.
Пузатый мужик жестом фокусника сдернул ткань, и Ольга Павловна, по-девчоночьи захлопав в ладоши, восторженно вскрикнула.
– Дорогой, ты меня балуешь, это же настоящий Кандинский!
Мецков торопливо защелкал камерой. Многие гости снимали происходящее на телефоны.
Кто-то за спиной Григория угрюмо буркнул.
– Что за пошлый спектакль? Как будто эта баба прямо вот так, с первого взгляда, отличит Кандинского от Чашника или Малевича.
– Если только это настоящий Кандинский, - хихикнули в ответ.
– Ахмоев мнит себя знатоком живописи, а разбирается в ней, как кошка в панталонах. Связался с Ашотом, а тот и рад стараться, втюхивает ему всякую мазню под видом неизвестных полотен русских абстракционистов. Поглядите, какой у него здесь иконостас!
– А я слышал, - прозвучал ехидный голос Толика Сумина, - что Ахмоев все-таки решился провести экспертизу. Думаю, сюрпризов не избежать.
Григорий ничего не понимал в абстракционизме, зато много слышал об известном в их городе антикваре - Ашоте Вазгеновиче Сулаяне. Говорили всякое, кто-то считал мужика наглым аферистом, другие настаивали, что он настоящий дока в своем деле.
Гости поглазели на картины и, натужно выдавив из себя восторг, поспешно покинули кабинет. В садовом павильоне их ждал обильный шведский стол.