Друг человека
Шрифт:
— Кайзер. Кайзер, ты чего там высматриваешь? — негромко поинтересовался Макс, но пёс даже не шелохнулся. Макс подошел поближе и протянул руку, намереваясь потрепать Кайзера по голове, чтобы вывести его из ступора. Но он ни как не ожидал такой реакции, какая последовала. Едва пальцы коснулись загривка, как пёс неожиданно вскочил, резко развернулся в сторону хозяина и, припав к земле на передние лапы, рыча начал пятиться назад. Всё это произошло так стремительно и неожиданно, что Макс сам ненадолго впал в ступор. Огромное животное весом не меньше восьмидесяти килограмм сжалось в комок и напряглось, так, что было заметно нервное дрожание мускулов, шерсть на загривке встала дыбом. Чёрная верхняя губа сложилась в гармошку и поднялась к задравшейся вверх мочке носа, обнажив блестящие от слюны клыки. Пару секунд пёс смотрел на Макса вытаращенными глазами, не переставая рычать и скалиться. Но вдруг, как по команде, все прекратилось. Глаза Кайзера обрели привычное спокойное выражение, верхняя губа, словно жалюзи, опустилась, закрывая клыки, короткая жесткая шерсть вернулась к своему обычному состоянию. Пёс встал и отправился на своё
Споры родителей о посещении Турции не утихали и за обедом. Эльвира Алексеевна проявляла нешуточную изобретательность в плане аргументации необходимости данного путешествия. Контрвыпады Петра Михайловича становились всё менее и менее острыми. Похоже, финал битвы был предрешён. Максим краем уха слушал мамину агитацию, не особо вникая в смысл сказанного. Сейчас его голова была занята размышлениями о причинах странного поведения Кайзера сегодня утром. Пёс прожил у них в доме уже больше двух месяцев и, до сегодняшнего случая, не проявлял ни каких признаков агрессии. Да и не сказать, что это была агрессия. Если человека неожиданно потревожить, например, оторвать от каких-то глубоких мыслей, требующих большого сосредоточения, то он, скорее всего, испугается. Испугавшись, любое живое существо стремиться защититься. Так сегодня и произошло. Но здесь была одна неувязочка — какие такие глубокие мысли могут роиться в собачьей голове?
20 июля
— Ты плавки не забыл? — беспокоилась Эльвира Алексеевна за целостность гардероба Петра Михайловича, — а то придется там с тобой по магазинам бегать, плавки тебе выбирать, я с ума сойду.
Два здоровенных чемодана, набитых так туго, что приобрели бочкообразную форму, уже стояли в прихожей. Еще один чемодан не менее впечатляющих габаритов волок из спальни Пётр Михайлович
— Петруша, я тебя умоляю, давай быстрее. До самолёта три часа осталось, — не унималась Эльвира Алексеевна, — Максим, сынок, кушай, как следует, обязательно ешь суп. Понял?
— Разумеется, мам, ты мне уже говорила.
— Да, и не забывай гулять с Кайзером. Ну, все, дорогой мой, мы побежали. Не скучай, через две недели уже вернемся.
Эльвира Алексеевна чмокнула Максима в лоб и, схватив чемодан, побежала вниз по лестнице.
Макс грустно вздохнул, запер входную дверь и пошел на кухню еще раз проверить запасы продуктов, которыми ему предстояло питаться без посторонней помощи. В голове у него уже рождались страшные картины об убегающем супе, сгоревшей картошке, горах грязной посуды и прочих ужасах одиночества.
22 июля
Два дня автономного существования особых проблем не вызвали. Еда разогревалась, посуда мылась, Кайзер исправно выгуливался. Делать было особо нечего, так что большую часть времени Макс проводил, валяясь на диване перед телевизором и наслаждаясь одиночеством.
На часах было 13–42, по телевизору показывали футбол, до тех пор, пока трансляция не прервалась очередным рекламным блоком. Макс пошарил рукой в поисках дистанционного пульта, но пульта, как назло, рядом не оказалось, он лежал на телевизоре. Пришлось поднимать свое тело с дивана, так как смотреть и слушать опостылевшую рекламу совершенно не хотелось. Макс сделал два шага к своей целе, когда заметил краем глаза появившегося из прихожей Кайзера. Пёс видимо спал, а скрип дивана разбудил его и теперь он неподвижно стоял в дверном проёме и не отрываясь смотрел в глаза хозяину.
— Кайзер…, - начал, было, Максим, и тут произошло непредвиденное. Пёс как ужаленный сорвался с места и метнулся в его сторону. Дальше Максим наблюдал за происходящим как при замедленной съёмке, не в состоянии шелохнуться. Не добежав до него пары метров, громадная собака прыгнула и всем своим весом обрушалась Максу на грудь, сбив его с ног. Передние лапы ротвейлера ударили его чуть ниже ключиц, в то время как черная голова с оскаленной пастью нацелилась в горло. Земное притяжение как будто перестало работать, ноги Макса оторвались от земли и он полетел назад, подгоняемый восьмьюдесятью килограммами бешенства, упёршимися ему в грудь. Полёт неожиданно оборвался резким ударом в спину и Максим потерял связь с реальностью. Перед глазами моментально сгустилась чернота, и только звон разбитого стекла сопровождал его еще пару секунд по пути в пустоту.
Макс открыл глаза и первым, что он увидел, были старые круглые часы над дверью в прихожую, чёрные стрелки которых показывали 16–35.
— Что произошло? — эта мысль раньше остальных родилась у него в мозгу. Но долго над поставленным самому себе вопросом задумываться не пришлось, ответ нашелся почти моментально. Лоб покрылся испариной, а глаза непроизвольно начали бешено вращаться по сторонам в поисках источника опасности.
Максим рефлекторно попытался подняться, но не смог. Он резко дернулся вперёд и вверх, но ему подчинилась только голова. Мышцы шеи напряглись так, что в глазах стало темно, а слуховые органы выдали симфонию громогласных стуков, шорохов и пощелкиваний, воспроизводя сумасшедший сердечный ритм. В первые секунды Макс не понял, что же случилось. Может быть, что-то тяжелое придавило его сверху? Он еще раз приподнял голову, на этот раз уже не так резко, и оглядел себя. Сверху его ничего не придавливало. Его тело лежало на полу, сильно и как-то неестественно выгнувшись дугой влево. Как ни странно, но ни какого неудобства от этого он не ощущал, хотя должен
— Нет, нет, Господи, только не это, — пронеслось в мозгу. Самые страшные догадки, обычно, приходят в голову первыми, а первые догадки, как правило, самые верные. Судя по всему, ПОЗВОНОЧНИК БЫЛ СЛОМАН.
Вместе с осознанием этого страхи по поводу угрозы, исходящей от обезумевшего пса как-то разом исчезли. Все вокруг исчезло, расплылось перед глазами мутным бесформенным пятном. Звуки города за окном стихли. Сознание отказывалось воспринимать окружающую действительность, оно отключилось на какое-то время, защищая само себя от потрясения, грозящего фатальными последствиями. Следующие несколько секунд перед глазами Максима, словно в слайд-шоу проплывали картины из его жизни. Памятные моменты из беззаботного детства, из школьной поры, студенческой… Раньше он считал, что эти пресловутые картинки из жизни — банальный штамп, клише, фразеологический оборот. Но нет, они и правда возникают перед глазами. Макс лежал абсолютно беспомощный на полу, изогнувшись перевернутой буквой «С» в луже собственной мочи, вытекшей из расслабившегося мочевого пузыря, не в силах пошевелить даже пальцем, а в голове всё крутился и крутился калейдоскоп былых надежд и мечтаний. Блестящее окончание института; покупка заряженной «Хонды» «Сивик», ах как он мечтал прокатить свою девушку с ветерком по горному серпантину; престижная работа; красивая жизнь… Всего этого не будет, ни красного диплома, ни «Хонды», ничего не будет. Осознание реальности постепенно возвращалось. По щекам ручьями полились слёзы. Через безумный хоровод мыслей всё отчетливее пробивалось одно простое и страшное слово — ИНВАЛИД. Максим открыл рот и закричал что есть мочи. Но крика не вышло, лишь душераздирающий хрип вырвался из изувеченной гортани, а на губах запузырилась кровавая слюна. Красная плёнка, образовавшаяся в разинутом рту надулась и, лопнув, породила маленький фонтанчик крови, взметнувшийся вверх и мелкими каплями упавший на лицо.
Резкая боль, словно ржавым зазубренным ножом полоснула по горлу. От этого разум прояснился, но легче не стало. Макс сглотнул и снова почувствовал жуткую резь в горле и отчетливо ощутил вкус собственной крови. Вероятно, Кайзер сломал ему не только позвоночник, но и гортань. Проверить это возможности не было, но, судя по ощущениям, дело обстояло именно так. Ситуация становилась всё более и более отчаянной. К практически полной обездвиженности добавилась ещё и немота, а за стеной, вероятно, находилось опасное животное с нестабильной психикой. Нужно было искать какой-то выход, что-то делать. Макс прекрасно понимал это, но совершенно не представлял себе, что же именно он может предпринять для своего спасения. Лишенный возможности позвать на помощь и практически полностью обездвиженный Максим чувствовал себя космонавтом на орбите, без связи, в одном корабле с инопланетным монстром. Просто лежать и ждать было бессмысленно, родители должны вернуться только через 12 дней. Столько он не протянет. Он либо умрёт от жажды, либо просто будет убит этой чёртовой тварью. Как назло, в квартире все было в порядке — краны закрыты, утюг выключен, из колонок музыкального центра не гремели аккорды тяжелого рока, словом, не происходило ничего, что могло бы рано или поздно привлечь внимание соседей. Единственной надеждой оставался работающий телевизор, но надежда эта была слабой. Громкость звука невысока, соседи его даже ночью вряд ли услышат. Еще оставалась возможность того, что телевизор через пару дней непрерывной работы сгорит, благо погода стояла жаркая, но даже в этом случае не было уверенности, что соседи это заметят. Кроме того, был риск задохнуться раньше, чем приедут пожарные и выломают дверь. Максу вдруг стало ужасно стыдно, когда он представил как пожарные, раскурочив входную дверь, врываются в квартиру и находят его, лежащим на полу в нелепой позе, да еще и с мокрыми штанами. И всё-таки, не смотря ни на что, Макс был бы сейчас несказанно счастлив, если бы экран с негромким хлопком погас, а воздух наполнился бы резким запахом горелой пластмассы. Но всё это были лишь призрачные надежды и, от осознания ничтожности своих шансов на спасение, постепенно накатывала паника. Становилось по настоящему страшно. Максу было только 19 лет и, вопреки всему произошедшему сегодня, жить хотелось сильно, очень сильно.
С того момента, как Макс пришёл в сознание, прошло уже 40 минут. По телевизору комментатор сообщал последние новости о произошедшем в мире. В Ираке снова погибло 40 человек во время терракта, в Германии полиция разогнала водомётами митинг антглоболистов, а в пекинском зоопарке родилась очаровательная панда. Но никто из шести с половиной миллиардов жителей планеты Земля так и не узнал о том, что Максим Стрельцов лежит у себя в квартире со сломанным позвоночником и раздавленным горлом.
Взяв себя в руки, Макс постарался максимально трезво проанализировать текущую ситуацию. Единственной частью тела, которая ему по-прежнему подчинялась, была голова. Как головой можно подать сигнал, как позвать на помощь? Стуком. Макс решил проверить эту теорию. Он слегка поднял голову и резко опустил её обратно. Несмотря на то, что лежал он на ковре с довольно длинным ворсом, удар получился чувствительным, в голове ощутимо зазвенело. Самое обидное, что при этом звук удара получился крайне слабым, наверное, всё из-за того же ковра. Но, возможно, ему так только показалось, или он не расслышал удара из-за звона в собственной голове. В любом случае, Макс решил, что повторять попытку сейчас неразумно, так как на часах было только 17–15, а это означало, что соседи еще не вернулись с работы. Макс очень сильно надеялся на то, что соседи этажом ниже не уехали в полном составе в отпуск. Руководствуясь этими соображениями, он решил подождать до 19–00.