Друг государства. Гении и бездарности, изменившие ход истории. Предисловие Дмитрий GOBLIN Пучков
Шрифт:
Все это открытая часть биографии Месмера. Но яркая личность, обставлявшая свою деятельность театральными эффектами, которым позавидовал бы Споттисвуд, нанизала на свое имя массу туманных мифов и легенд. В салонах шептались, что он вовсе не врач, а маг. Что Месмер был послан тайными обществами для того, чтобы приоткрыть завесу сакральных знаний для народов Европы. Что первый мистик века граф Калиостро – его секретный друг и сподвижник. Но тем ощутимей атмосфера тайны, витающей на Загородной улице Вены, где начинал свой блистательный путь ученик Парацельса, холеный бонвиван и пытливый интеллектуал Франц Антон Месмер.
Генрих Троянский. Генрих Шлиман
(1822–1890)
Нас
Да и как не любить, не чужой ведь человек. Двадцать лет бродил он по тем же улицам, что и мы, в первом браке был женат на купеческой дочке Кате Лыжиной, прекрасно говорил по-русски – даже не верится, что первыми учебниками «великого и могучего» для него послужили архаичная «Телемахида» Василия Тредиаковского и фривольные стихи Ивана Баркова. Здесь, в Петербурге, герр Шлиман успешно занимался бизнесом. Его деловая биография может стать украшением любого экономического журнала. Но вот что удивительно: богатство не было конечной целью коммерсанта, деньги он воспринимал как инструмент. Все гениальные комбинации ему пришлось изобрести, чтобы исполнить мечту – оживить легендарный Илион.
Родителей не выбирают
По Шлиману сходили с ума американцы: он воплотил пресловутую american dream – из грязи поднялся в князи. Его отец, пастор из маленького немецкого городка Анкерсхаген, был еще тот прохвост. Каждое воскресенье он провозглашал с амвона городской церкви слово Божье, а потом отправлялся веселиться с разбитными красотками в ближайший кабак. Моральные качества святого отца были настолько сомнительны, что после скоропостижной смерти его супруги пол-Анкерсхагена принялось строчить кляузы «куда следует» – мол, дело со смертью фрау нечисто. Кого боги хотят погубить, того они лишают разума: уже немолодой Эрнст Шлиман нарочито скоро женился на шестнадцатилетней любовнице, чем подкинул следствию очевидный мотив преступления. Стражи закона копали глубоко: факт женоубийства не доказали, зато выяснили, что в течение многих лет уважаемый пастор слишком вольно обращался с церковными финансами. Эрнста отрешили от должности, но тот был калач тертый: он ограбил собственных детей, забрав деньги, завещанные им матерью. Чтобы отпрыски, не дай бог, не взбунтовались, их отправили восвояси: маленький Генрих уехал в Фюрстенберг учеником одного из тамошних купцов. Разговор об Эрнсте Шлимане нужно закончить одной маленькой деталью: за всю жизнь этот ничтожный тип высек единственную искру, но ей было суждено разгореться в пожар великого открытия – именно он прочел сыну «Илиаду» Гомера.
Лучшими управляющими становятся те, кто прошел все ступени карьерной лестницы. Шлиман был таковым. Сначала заворачивал рыбу, потом стал рассыльным, далее – приказчиком, представителем компании в иностранной державе и, наконец, главой собственной фирмы. Люди его не жаловали, но фортуна преподнесла ему два невиданных подарка.
Во-первых, она сохранила ему жизнь. В восемнадцать лет Генрих решил попытать счастья в Новом Свете и нанялся юнгой на бриг, отплывающий в Венесуэлу. Темная ночь, шквальный ветер, сильнейший шторм, судно терпит крушение, и корабельного салагу смывает волной за борт. Захлебывающегося Шлимана за волосы вытащили из пучины матросы, успевшие спустить шлюпку до того, как корабль затонул.
Во-вторых, фортуна дала старт карьере Генриха. После кораблекрушения неудачливый моряк оказался в Амстердаме, где жил впроголодь в убогой клетушке, снятой на последние деньги. Но тут молодому человеку помогла мать, точнее, память о ней. Бедная, измученная черствостью мужа Луиза Шлиман вряд ли могла предполагать в день своей смерти, что в мире живет бесконечно преданный ей человек. Былой поклонник, добившийся в жизни успеха, отыскал ее сына, снабдил деньгами и рекомендовал на работу в солидный торговый дом.
Ну а дальше Генрих подтвердил истину: везет тому, кто «сам везет». Парень открыл у себя исключительные способности к языкам и превратился в подлинного полиглота: за смехотворно короткий срок он овладел семью европейскими языками. Оказавшись на службе в компании Шредеров, которая начинала торговлю с Петербургом, дальновидный Шлиман принялся за изучение русского. Он покупал в лавках переводные книги, рядом с ними располагал оригиналы и, сличая тексты, пытался проникнуть в смысл русских слов. Он выучил наизусть тяжелейшую «Телемахиду» Василия Тредиаковского и за четыре франка нанял старого еврея, чтобы тот слушал его декламации. Увы, произведения, купленные Шлиманом, отличались архаичной лексикой. Купцы из России поднимали его на смех. Он хохотал вместе с ними, просил поправить и учился, учился, учился… Однажды его вызвали хозяева компании и сообщили: «Генрих, мы полагаем, что ты более всего подходишь на роль представителя нашего торгового дома в столице Российской империи». Какая это была победа!
Сапоги на картонной подошве
Россия стала для Генриха полем финансовых чудес. Спустя год он уже владелец собственной компании. В своей педантичности и деловитости этот удивительный немец предвосхитил образ гончаровского Штольца: ни одно его предприятие не потерпело фиаско. В Амстердаме покупали русский хлеб, привезенный Шлиманом, в России у коммерсанта охотно брали индиго и селитру. Параллельно бизнесмен вновь устремил свой взгляд к Новому Свету, где разгоралась золотая лихорадка. Созданный им Калифорнийский банк позволил увеличить и без того немалое состояние почти вдвое. Но рисовать образ Шлимана исключительно белой краской было бы ошибкой. Нам стоит помнить, что в годы Крымской войны русские солдаты сражались в сапогах от Шлимана… на картонной подошве. Желание дельца сэкономить дорого обошлось нашим предкам, защищавшим подступы к Севастополю. Окажись в тот момент Генрих тет-а-тет с адмиралом Нахимовым или хирургом Пироговым, ему, думается, трудно было бы сохранить свою персону в неприкосновенности. Спустя много лет Шлиман, уже известный археолог, попросил въезда в Россию. Император Александр II, для которого поражение в Крыму было постоянным кошмаром, в сердцах сказал приближенным: «Пусть приезжает, повесим». К разоблачениям, раздутым стараниями конкурентов, добавились неприятности в личной жизни. Тридцатилетний Шлиман женился на русской девушке Екатерине Лыжиной, принадлежавшей к богатейшей купеческой семье. Но Катя оказалась далека от немецкого идеала жены. Ее своенравие и суровый характер приводили Генриха в ужас. У Шлиманов родилось трое детей, но назвать счастливым их брак язык вряд ли повернется. И вот захваченный врасплох кризисом среднего возраста Генрих решает все изменить и покидает Петербург.
Археолог-неофит
Шлиман с детства верил в реальность мифа. Недалеко от родительского дома находилась могила зловещего разбойника Хеннинга по прозвищу Брандеркирль. Рассказывали, что злодей заживо сжег одну из своих жертв, а после топтал пепел ногами. За это на него было наложено заклятье: каждый год из захоронения вылезала его нога в шелковом чулке. Маленький Генрих часами просиживал у могильного холмика в ожидании разбойничьей пятки и, отчаявшись, попросил отца сделать раскоп, чтобы посмотреть, куда она запропастилась.
А после у Генриха появилась тайна. С тех пор как отец прочел ему гомеровские строки, Шлиман уверовал в существование Трои. Все говорили «легенда», а он знал: было яблоко раздора. Парис украл Елену, погиб Патрокл, Ахиллес сражался с Гектором, а Одиссей придумал троянского коня. Найти, доказать, оживить древнее предание… По достижении материального благополучия это стало почти манией. Если бы тогда существовал кинематограф, создателям фильма «Троя» не пришлось бы долго искать баснословно щедрого спонсора.
Но, чтобы отыскать легендарный город, одного энтузиазма недостаточно, нужны знания. Генрих – ему уже исполнилось сорок шесть – отправляется за первым в жизни образованием и слушает лекции по археологии в Сорбонне. Получив минимум информации, он тут же организует экспедицию на средиземноморское побережье Турции и начинает раскопки – раскопки Трои. Ему не верят даже те, кто соглашается признать реальность древнего Илиона: считают, что город располагался совсем в другом месте – у поселка Пынарбаши. Но Шлиман был там, сверял местность с описаниями Гомера, которым верил безоговорочно, и убедился: здесь Трои нет. Пынарбаши в трех часах от моря, а осаждавшие подступали к нему по нескольку раз в день, возвращаясь на корабли. Поэт говорит об одном горячем источнике, находящемся во владениях царя Приама, а тут их целых сорок. И разве мог разместиться величественный город с шестьюдесятью двумя зданиями на таком кусочке земли?! Нет, искать Трою надо у холма Хисарлык.
Конец ознакомительного фрагмента.