Друг моего мужа
Шрифт:
Жена перекатилась на спину и внезапно потянулась к моим сигаретам.
— Эй, ты куришь? — удивился я. — Ты же не курила?
— Только заметил, да? — усмехнулась жена, пристально посмотрела на меня. — Ты вообще хоть что-нибудь во мне замечаешь сейчас или нет?
— Замечаю даже больше, чем ты думаешь, — машинально ответил я, понимая, что почти перестал целовать свою жену.
Всегда — в щёку или в лоб, в плечо или в волосы. Но в губы — только во время секса. Только для того, чтобы заткнуть её рот,
В Марине, нынешней, всё было не так.
— Не уверена, Стас. Вернее, уверена, но кое в чём другом.
Марина затянулась и выпустила струю дыма.
Никогда не любил курящих женщин. Если бы жена была дорога мне, непременно отобрал сигарету и запретил даже думать о куреве. Но я лежу и спокойно вдыхаю горьковатый дым.
Марина стала мне чужой и неинтересной, вот в чём правда. Мне неприятен вид её губ, складывающихся куриной жопой, когда она затягивается. И на этом всё.
Отвести взгляд в сторону — и забываешь о недовольстве. Потому что мне пле-вать.
— Всё зря?
Я недоуменно посмотрел на неё.
— Диеты, причёска, одежда совершенно другая…
Марина раздавила сигарету в пепельнице и зло посмотрела на меня.
— Ростом не могу соответствовать, извини. Не могу подрезать ноги так, чтобы смотреть, как пигалица, на тебя снизу вверх.
— О чём ты, Марина?
— Ма-ри-на, — хохотнула жена. — А как же Маришка? Марочка? Или всё теперь звучит немного иначе? Иришка, Ирочка. Да? Ну, я же права. Права. Права! — громко выкрикнула она.
— Не ори. Лизку разбудишь, — процедил я сквозь зубы и почти сразу же услышал, как захныкала в соседней комнате дочка.
Ей исполнилось полтора года.
— Иди, папаша. Хоть это ты ещё можешь сделать? Поцеловать ребёнка, взять на руки?
Марина не двинулась с места, хотя прекрасно знала, что Лизка быстрее засыпала, если дать ей грудь. В качестве успокоительного средства. Дочка уже ела с основного стола, но лучше засыпала с грудью.
С дочкой провозился полчаса, не меньше. Она беспокойно вертелась и хныкала, капризничая. Уснула после укачивания. Я осторожно закрыл дверь.
Жена натянула просторный халат, спускаясь на кухню. Громыхнула дверью холодильника, доставая холодное вино.
Быстро осушила бокал и налила второй.
— Тебе не предлагаю. Вдруг перепьёшь и побежишь, как кобель, к чужой суке.
— Держи рот на замке.
— Не буду. Не бу-ду. Ты её хотя бы трахаешь? Ну, жену своего лучшего друга? Трахаешь или только дрочишь на фантазии? — рассмеялась Марина. — А я всё знаю. Мне подруга рассказала, как ты её на парковке едва не поимел. Да, знаю. Думала, что это у тебя просто бзик от недотраха со мной. Я, идиотка, решила, что запустила себя…
— Да, это так. Ты запустила себя. Ещё до беременности. Но причина не в этом.
— Я
Жена швырнула стакан в мойку.
— Сергей знает? Наш благородный спаситель в курсе, какого неудовлетворённого любовника он пригрел у себя на груди?
— Мы не любовники. Я не трахался с ней, — усмехнулся.
Поздно отрицать очевидное. И не хочется изворачиваться.
Так даже проще — не нужно изображать нежность и заботу, пытаясь воскресить умершее.
— Не даёт тебе? Бедненький ты мой муженёк!
— Тебе не к лицу злость. Что ты хочешь? Развод?
Жена побледнела и изменилась в лице.
— Развод? Какой ещё на хрен развод? Ни за что! Я хочу нормальную семью и мужа! Своего мужа, а не сохнущего по чужой юбке.
Марина начала нервно ходить по просторной кухне.
— Развод? Придумал тоже! Хочешь потом очаровать свою Ирку-дырку нулями, да? Серёга не так успешен. Он вечный солдат. И хрен знает, когда соскочит. А тут ты — раскинул веером тузы: деньги, бизнес, дом роскошный, автомобиль… Развод? Ха! Этого не будет. Я отсюда ни за что не уйду. О разводе можешь и не мечтать. Только через мой труп.
— Если я захочу развестись, ты не сможешь бегать от развода вечно, Марина.
— Не смогу. Но зато смогу не давать тебе видеться с дочерью, — улыбнулась Марина. — Я могу за пять минут настроить Лизку против тебя так, что она будет с поросячьим визгом убегать от твоих рук. Хочешь развод? Забудь о дочери. Я сделаю всё, чтобы она возненавидела тебя. Очень и очень быстро.
Я подошёл к жене и сжал её запястье. Сильно и крепко. До синяков.
— А-а-а-а… Больно!
— Не впутывай мою дочь.
— Она и моя тоже! Моя! Я сдохну, но испорчу тебе жизнь. Я отравлю тебе всё, расскажу Серёге, что ты хочешь трахнуть его жену. Расскажу!
Я влепил пощёчину. Голова Марины откинулась назад, из лопнувшей губы потекла струйка крови.
— Бить будешь? Давай, бей! Ну же! Бей! — крикнула Марина, срывая с себя халат.
Обнажённая, пошла на меня, ударяя ладонями по груди.
— Давай, прикончи меня! Убей, ну же. Ты умеешь убивать!
— Оденься. Тебе не к лицу истерика.
Развод с женой я пережил бы спокойно. Но разрыв с дочкой? Нет, ни за что.
Я вошёл в спальню, любуюсь её мирным личиком. Пухлые щёчки, тёмные, немного кудрявые волосы, сбившиеся на одну сторону.
Моя маленькая принцесса, верящая, что папа может всё.
Я на самом деле могу плюнуть и положить хер на всё, кроме слёз дочурки.
36. Он-2