Друг на все времена
Шрифт:
Одна писательница писала о своей матери: «О, как мать торопилась с нотами, с буквами, с Ундинами, с Джен Эйрами, с Антонами горемыками [31] , с презрением к физической боли... точно знала, что не успеет, все равно не успеет всего, все равно ничего не успеет, так вот – хотя бы это, и хотя бы еще это, и это еще... Чтобы сразу накормить – на всю жизнь!..
Мать точно заживо похоронила себя внутри нас – на вечную жизнь!..»
Могли ли не войти в произведения писательницы не только знания, полученные ею в детстве от матери, но и любовь писательницы к ней?
31
«Ундина» – поэма Фридриха Фуке (1811), в России была известна главным образом по блестящему переводу В. А. Жуковского; «Джен Эйр» – роман английской писательницы Шарлотты Бронте (1847); «Антон Горемыка» – повесть Д. В. Григоровича (1847).
Конечно, не могли. Не случайно образ матери потом, постоянно встречался на страницах книг писательницы.
Об обязательности необязательного нельзя забыть и в чисто нравственной области. Например, в форме необходимости платить за все хорошее. Даже – и особенно! – когда никто как будто никакой «платы» от тебя не требует.
Мне раз попалось в руки письмо. Писал отец сыну-неудачнику:
«...Я не против того, чтобы ты трясся перед проигрывателем. Я против того, чтобы это было единственной целью твоей жизни. Танцы, музыка, вечеринки, другие развлечения, не оскорбляющие других, никому ничем не вредящие,– все это замечательно! Все это призвано давать человеку отдых, разгрузку тела и мозга после труда, заряжать его бодростью и запасом новых сил. А если нет труда? Если человек только развлекается? Тогда это гадко. Гадко потому, что человек что-то берет от других, от общества, ничего взамен не давая. Так поступают только самые жалкие.
Есть святой извечный нравственный закон: за все надо платить. Взял в магазине кусочек сыра – заплати деньги. Тебе подарили книжку – поблагодари. В автобусе кого-то нечаянно задел – извинись немедленно. Так – во всем. За ласку матери – отплати старанием в учебе. Люди о тебе заботятся – заботься и ты о людях.
А разве ты такой? Всю жизнь только берешь, ничего взамен не давая.
Приучившись все брать даром, человек незаметно утрачивает способность видеть ценности людей и вещей. Мир его становится однообразно мутным, человек незаметно превращается в таракана»...
В заключение – удивительнейшая история, которую, мне кажется, полезно знать моему читателю. История, показывающая, что развитие одного дарования в человеке отнюдь не мешает (некоторые считают, даже помогает) развитию и совсем другого, может быть, и нескольких других.
Жила в Москве перед войной талантливая исследовательница, доктор биологических наук Нина Бернардовна Познанская. Сейчас ее считают одной из основательниц космической биологии. Но, кроме науки, она занималась еще и... поэзией. Писала великолепные стихи, делала замечательные стихотворные переводы.
В начале войны Познанская вместе с институтом эвакуировалась из Москвы в Томск. Там, в 1942 году, она заболела брюшным тифом. И вскоре умерла. В возрасте 32 лет.
Мать Познанской, Нина Герасимовна Яковлева, известная наша переводчица французской классики (Бальзак, Мольер, Жюль Верн, Анри Барбюс и др.) пережила единственную дочь на три десятилетия.
От родственников Познанской я получил кое-что из стихотворного наследства Нины Бернардовны. В том числе – перевод одной из самых знаменитых баллад на свете «Улялюм» Эдгара По. Великий американский писатель написал ее в 1847 году в память своей жены Виргинии, а Познанская перевела мрачные строфы почти сто лет спустя, незадолго до своей смерти.
«Улялюм» переводили многие, в частности на русский язык – К. Д. Бальмонт, Валерий Брюсов и Н. К. Чуковский. Всех привлекла какая-то светлая (совсем не подавляющая!) грусть произведения, его бетховенская музыка и ясно ощущаемый «синий» цвет. Но когда я давал специалистам и неспециалистам для сравнения все четыре перевода «Улялюм» на русский и просил назвать лучший, все в один голос называли перевод Познанской. Вот характерная выдержка из письма:
«Огромнейшее спасибо Тебе за переводы «Улялюм». Особенно хорош один: Нины Познанской. Давно я не испытывала от чтения стихов такого глубокого, прекрасного чувства. Синий, синий стих! Чудный! Я даже сделала ассоциацию к нему. Маме понравилась эта картинка...»
Прочитайте балладу в переводе Н. Познанской. Не взволнуют ли прекрасные ее строки и тебя, мой дорогой читатель?
...Герой тоскует о своей возлюбленной, которую похоронил год назад. Особая скорбь охватывает его в годовщину смерти, и он, почти потеряв рассудок, отправляется в скитание. Смутное сознание – Психея – понимает ужас происходящего и старается остановить осиротевшего. Но тот ничего не слышит. Он идет, идет, пока безумие не оставляет его. Он прозревает и видит себя у могилы Улялюм. Скорбь и печаль охватывают его с еще большей силой.
Так говорят слова. А что говорит их бетховенская музыка? И что – их синий цвет?
Они описывают душевное состояние героя, которое словами не передашь, но которое не менее реально, чем все вокруг.
Многосторонность личности помогает человеку глубже и полнее понять многосторонний окружающий мир. Об этом – в следующей главе.
Цельный человек, цельный мир
Как ни дробите жизнь, она всегда едина и цельна. Говорят: для науки нужен ум и рассудок, для творчества – фантазия, и думают, что этим порешили дело начисто... А для искусства не нужно ума и рассудка? А ученый может обойтись без фантазии?
32
Белинский Виссарион Григорьевич (1811–1848) – русский критик и публицист.
Многолик внутренний мир людей и многоцветен. Но он един. У цельных натур он особенно прочно взаимосвязан.
Многолик и нерушим в своем единстве и внешний мир. И человек его не только «по частям», не только в виде отдельных деталей ощущает (как говорилось выше в главе о наблюдательности «Волшебные отражения»). Он его одновременно как нечто целое воспринимает.
Восприятие – сложный психологический процесс. Восприятие – это отражение предметов и явлений в совокупности их свойств и частей и в совокупности различных впечатлений на человека. Когда человек что-то одновременно и слышит, и видит, и думает, и сердцем чувствует, притом особенно в отдельные детали не вникает,– значит, он воспринимает.