Друг на все времена
Шрифт:
Ты хорошо знал Шайдакова. Детство рядом провели. Советскую власть в Средней Азии вместе устанавливали.
– О Шайдакове можно слушать без конца,– поддерживает меня Леонид Аркадьевич Костандов. – Необыкновенная жизнь! К тому же он – наше детство...
– Да,– соглашается Александр Тимофеевич Караваев,– имя романтичное. Герой гражданской войны, кумир первых комсомольцев Туркестана. Его имя присвоено улицам в Чарджуе и Ташаузе, теплоходу на Амударье...
Наш собеседник задумывается, а мы устраиваемся поудобней слушать.
Кажется – что общего в наших интересах? Один – министр, другой – контр-адмирал, третий – скромный литератор. Но общее есть – и какое! Все мы выросли в Чарджуе, все учились у моего отца. А Николай Алексеевич Шайдаков – интереснейший человек нашей юности.
– В самом деле,– начинает Караваев,– я и мой старший брат Игнат близко знали Николая. Он был нашим соседом на Уралке, пригороде Чарджуя. Помните Уралку? Низкие мазанки, узкие улицы без тротуаров и освещения, никогда не высыхающие лужи. По улицам мы, впрочем, мало бегали. Больше проводили время на стремительной Амударье. Купались до синевы, грелись на горячем песке и опять плескались. Как наяву, и сейчас вижу ее берега, покрытые густой и высокой зеленью, полями, засеянными главным образом хлопком. Вижу рыбачьи лодки, пароходы Амударьинской флотилии, медленно плывущие по реке. Вы-то их не помните, а я застал, я старше. Сейчас вспоминаю с улыбкой: шесть небольших плоскодонных колесных пароходов с осадкой чуть более двух футов. А тогда они потрясали. Не только видом, но и громкими названиями: «Царь», «Царица», «Цесаревич», «Великий князь», «Великая княжна Ольга», «Император Николай II»! Видите, помню всю флотилию!
...Тех пароходов я действительно не помню. Но Амударью помню, люблю и я. Для всех чарджуйцев эта была живая нескончаемая сказка.
– Так уж повелось,– продолжал Караваев,– что среди ребят всегда кто-то выделялся, становился мальчишеским вожаком. На Уралке им был Николай Шайдаков: невысокий, плотно сбитый юноша. Карие глаза его смотрели открыто и уверенно. Густые светлые волосы всегда аккуратно причесаны на прямой пробор.
Во время школьных каникул Николай часто ходил в походы с ребятами на правый берег Амударьи, а то и на лодках по реке на остров Кодымкин.
Шел предвоенный 1913 год. И вдруг мы узнаем: Николая призывают на действительную военную службу, на флот. Он уезжает к Черному морю и там, по окончании Одесской школы машинистов, начинает служить на военных кораблях минной бригады кочегаром, затем – машинным старшиной на миноносце «Гаджибей». Незадолго до Октября 1917 года Шайдаков вступает в Коммунистическую партию.
Начинается революция. Николай Алексеевич в составе сводного отряда Черноморского флота под командованием видного большевика В. А. Антонова-Овсеенко участвует в боях против войск белых генералов Корнилова и Каледина. А вскоре и сам возглавляет отряд черноморских и балтийских моряков. Воюет против атамана Дутова под Оренбургом, подавляет контрреволюционный мятеж на землях Бухары, мятеж, возглавляемый самим эмиром Бухарским.
И вот снова родной Чарджуй. Шайдаков – командир первого красногвардейского отряда, сформированного из рабочих порта Амударьинской флотилии.
Сильные бои развернулись 26–27 июля 1918 года в пяти километрах от города в местечке Беш-Арык. В отряде Шайдакова было много и нас, подростков. Нам было приятно сознавать, что командир отряда – бывший наш мальчишеский вожак.
Мы видели и восхищались, как во время атак и контратак поступал наш Николай. Во флотской тельняшке, с лихо заломленной бескозыркой, с пулеметными лентами наперекрест и маузером в руке, с кривом «Полундра!» поднимал он красногвардейцев в бой.
Бои шли трое суток беспрерывно. Наша победа у Беш-Арыка стала началом разгрома белых войск, облегчила положение всего Советского Туркестана...
– Расскажи о подвиге Шайдакова в Хиве.
– Смелость – главное качество, которым отличался Шайдаков, но меня больше всего восхищало, когда он проявлял свою смелость в сочетании с умом и тонкой дипломатией. Как, например, в борьбе с Джунаид-ханом.
– Верховодом басмачей? Главой Хивинского ханства?
– Вот-вот! Знаете его биографию? В конце 1918 года он совершил дворцовый перепорот и стал диктатором Хивы. Он завязал связи с англичанами, Деникиным и официально объявил войну Советской России. Сперва он арестовал около ста русских граждан, проживавших на территории Хивинского ханства и забрал их имущество. Чтобы не допустить гибели заложников, в Петро-Александровск направляют Шайдакова. Однако бойцов у Николая мало, и он пытается воздействовать на Джунаид-хана угрозой. Посылает двух парламентариев и требует в ультимативной форме, чтобы хан освободил задержанных.
«В двадцать четыре часа,– писал Шайдаков,– освободите взятых вами в плен русских рабочих и служащих и немедленно отправьте их в Петро-Александровск. Если будет убит кто-нибудь из арестованных или им будет причинено насилие, вы будете отвечать. Советский отряд немедленно перейдет на хивинскую сторону и беспощадно накажет туркменских родовых старшин».
И подействовало, представьте! Русские пленники были освобождены и прибыли благополучно.
Николай Алексеевич возвращается в Чарджуй, но в августе 1919 года его назначают командующим Хивинской (Хорезмской) группой войск Красной Армии и снова посылают в Петро-Александровск. Эта поездка вызвана тем, что Джунаид-хан возобновил подготовку к захвату города. Ему удалось заручиться поддержкой уральских белоказаков и колчаковцев.
Шайдаков первым напал на врага, не дал ему собраться с силами. Бои шли за боями, Николай Алексеевич всегда сам лично руководил схваткой. Постепенно среди басмачей утвердилось мнение, что он самый умелый и храбрый командир, замечательный кавалерист, отличный стрелок и рубака.
Постепенно революционное движение стало охватывать и левобережье Амударьи. 1 февраля 1920 года части Красной Армии вступили на территорию Хивы, и вскоре там была провозглашена Хорезмская Народная Советская Республика. Джунаид-хан с остатками войск бежал в пески Каракумов.
И все же нашему земляку пришлось еще раз встретиться с Джунаид-ханом. На этот раз лично!
Произошло это в конце 1923 года, когда Николай Алексеевич работал прокурором в Чарджуе. Неожиданно его вызвали и сказали:
– Все антисоветские элементы опять стекаются в лагерь Джунаид-хана, и он арестовал членов правительства Хорезмской республики. Мы предложили Джунаид-хану встретиться и все уладить мирным путем. Представьте, он согласился, но поставил непременным условием, что такие переговоры будет вести только лично с вами. Подумайте!
– Что же тут думать,– ответил Шайдаков,– я согласен.
Спешно сдав прокурорские дела заместителю, Николай Алексеевич простился с друзьями и семьей и вскоре вместе с кавалерийским полком отправился в Хорезм. Прошло несколько дней, от Шайдакова пришло письмо примерно такое:
«...Получив все необходимые документы, уполномачивающие меня вести переговоры, я в сопровождении моего ординарца, без оружия, направился в стан Джунаид-хана. Недалеко за городом нас встретили два человека, которые сообщили, что им поручено сопровождать нас.