Шрифт:
Полынская Галина
Друг семьи
Иванишев не утрудился позвонить по телефону и предупредить о своем приходе, он сразу же стал трезвонить в дверь. Я, только что пришедшая с работы, голодная и взмокшая от предгрозовой духотищи, больше всего на свете мечтала о ванной, тарелке с едой, бокале вина и телевизоре. Иванишев, будь он не ладен, прекрасно знал, что я дома, поэтому стоять и молча дышать у дверного глазка, не имело смысла. Пришлось открывать.
Зоечка!
– трагически возопил он, перелетая через порог.
– Какое счастье, что ты дома!!!
Что-то случилось?
– я изо всех сил пыталась
Марина...
– не то простонал, не то прорыдал Иванишев, и я едва не заорала от ярости. Марина - жена Коли Иванишева была вечной темой его излияний. В свою очередь, Марина постоянно жаловалась на супруга. Естественно мне.
Ну, что у вас там опять?
– я закурила, усаживаясь в кресло. Людской эгоизм просто поразительная штука! Видит же, что я устала, хочу есть, спать, телевизор смотреть, так нет, вместо этого я должна сидеть и слушать его семейные неурядицы!
Вчера она снова закатила мне скандал, - охотно начал Коля, вытаскивая сигарету из моей пачки, лежавшей на журнальном столике. Расположившись на диване, он пододвинул пепельницу к себе поближе и я поняла, что это на долго. И, скорее всего, он скоро попросит выпить.
.... пришел с работы, уставший, как...
Я даже не трудилась сделать вид, что слушаю, да Иванишеву это и не надо было. Он просто сливал мне в уши свои насущные проблемы и вполне удовлетворялся направленным в его сторону взглядом и редкими кивками.
Минут через десять меня стало охватывать быстро усиливающееся раздражение, мне было не совсем понятно, из каких таких альтруистских соображений и сижу сейчас, уставшая, голодная и слушаю... вернее даже не слушаю, а просто сижу и даром трачу время! И тут я поняла, что Иванишев чего-то у меня спрашивает.
Что?
– очнулась я.
– Что ты сказал?
Я спросил, нет ли у тебя пивка или чего-нибудь еще? Все равно чего, напряжение снять.
У меня было полбутылки вина, которые я собиралась выпить перед телевизором. Пока я соображала, что сказать, он по-своему истолковал мое молчание.
Не помнишь? Я гляну в холодильнике.
И, прежде чем я успела хоть что-то сказать, ушел на кухню и почти сразу же вернулся с моим вином. И с одним стаканом. Захватить посуду для меня он даже не подумал! Продолжая исповедоваться, он вылил из бутылки почти все, оставив вина на донышке, и только потом догадался спросить, не хочу ли я? С плохо скрытой ненавистью я отказалась, мысленно подсчитывая деньги в кошельке и морально подготавливаясь к тому, что снова придется одеваться и тащиться на улицу в магазин. Ведь я весь день мечтала о бокале вина, тишине и ментоловой сигарете!
Я не знаю, что мне делать!
– в голосе Иванишева прозвучало такое отчаяние, что я невольно прислушалась.
В каком смысле?
– машинально переспросила я.
В прямом! Я больше не могу с нею жить, я ее уже просто ненавижу!
Ну, так разведись!
– мне хотелось нагрубить ему и выставить за дверь, предварительно взяв денежную компенсацию в размере стоимости бутылки "Алиготе".
Да ты что!
– он устремил на меня измученный взгляд бледно голубых глаз.
– Пройти через такие муки! Она, вместе со своими родственничками всю кровь из меня выпьет! Там же целая волчья стая, причем
– слово "коренные" он произнес с такой злостью, что я даже удивилась. Еще совсем недавно, я была уверена, что, не взирая на все свои бесконечные скандалы, они будут жить долго, счастливо и умрут в один день. Мне и в голову не приходило, что дела обстоят так скверно.
Если бы ты знала, как мне дались эти годы!
– продолжал Коля.
– Маринка уже через год стала копией своей мамаши, даже пилила меня теми же словами и с той же интонацией! В ее устах слово "инженер" как матерное ругательство звучит! Короче, не знаю, что и делать, - плечи Иванишева опустились, - хоть в петлю лезь. Квартиру менять мне никто не даст, с работы выгонят, ты же в курсе, что я в организации ее папаши работаю, и хоть в петлю!
Да что ты заладил: "в петлю, в петлю"!
– я не могла не признаться Кольку стало жалко.
Марину я знала превосходно, раньше на одной лестничной площадке жили, потом они поменялись с доплатой, но отношения сохранились почти прежними. Стервой она, конечно, была невероятной, но так умела себя преподнести, что мужики от любви просто в обморок падали. В обмороке они находились до тех пор, пока наружу не вылезала истинная Мариночкина сущность, сохранять в тайне которую было очень трудно, особенно долгое время. И, когда к влюбленному возвращалось сознание, он улепетывал со всех ног. Поклонники менялись так быстро, что Марина не успевала ни замуж выйти, ни ребенка родить. При всей своей внешней независимости и стервозности, она не могла жить одна, ей обязательно нужен был кто-то рядом и порой мне становилось ее жаль. Одно время наша дружба была на грани полного развала и все потому, что я засобиралась замуж за своего сослуживца, но свадьба расстроилась, и к Марине вернулось ее прежнее расположение ко мне. Конечно, ни о каком разводе и речи быть не могло, ведь лопух Коля был первым и, судя по всему последним, кого она умудрилась заполучить в законные мужья.
Что делать, Зоечка?
– бледные глаза Иванишева смотрели на меня почти с мольбой.
– Посоветуй, как самый близкий друг семьи! Она меня в гроб загонит, я уже одной ногой там! Как мне от нее избавиться?
От сигаретного дыма, которым я надышалась на голодный желудок, жутко разболелась голова, и я готова была посоветовать ему все, что угодно, лишь бы он ушел и оставил меня в покое. Но, Коля сидел, смотрел на меня, ждал, и тут меня снова обуяла злость. Почему я должна все время давать советы как им жить и что им делать?!
А ты пожарь ей картошку с бледными поганками и все!
– выпалила я.
В каком смысле?
– его простоватое лицо стало растерянным и глупым.
В прямом!
– я почти рычала от злости.
– Поезжай за город, набери бледных поганок, такие, знаешь, на ножке, с юбками, и пожарь с картошкой! И через пару часов будешь вдовцом! Ты в грибах ни хрена не понимаешь, а она их обожает, может трескать без перерыва, скажешь, нашел в пакете, в холодильнике, решил сделать женушке приятное, приготовить ее любимый ужин! Для верности смешай со съедобными и все, делов-то на пять секунд!