Друг. Любовник. Муж. 2 часть
Шрифт:
– Он беспокоится о вашем самочувствии, и о самочувствии его ребёнка. Это просто проявление заботы.-объясняет второй мужик. Говорит строго, голос грубый, низкий, пугающий.
Вздыхаю нервно. Достал меня этот придурок! Телефон из сумки достаю, номер его набираю.
– Ты совсем крышей поехал?-кричу в трубку.- Сколько раз тебе говорить, ЭТО НЕ ТВОЙ РЕБЁНОК!- ору громко, привлекаю внимание прохожих и посетителей сервиса. – Отвали уже со своей заботой!- звонок отключаю, не хочу слушать что он на это ответит. Бесит до невозможности! Придушила бы!
– Проваливайте!-ору теперь на этих громил.
А они с места не двинулись. Стоят как статуи, глазами своими сверлят. Понимаю что не дадут мне уехать, приказ у них, и
– Никите передай.-говорю. Бросаю взгляд на Женю, а она довольную улыбку из себя давит. Так и выпрашивает по смазливому лицу выхватить! Выхожу обратно на улицу, от греха подальше, к громилам возвращаюсь.
– Тогда сами меня везите!-командую.- Где ваша машина?
Ухмыляются оба, слегка опешили от такой наглости. Друг на друга смотрят, пытаются понять как им правильно поступить. Сдаются, к машине меня провожают. Смотрю на серую неприметную хонду, и вроде видела её раньше. Таких машин по городу много ездит. Хороший выбор для слежки. Уверена, они следят за мной с того самого момента, как я из больницы выписалась. Хмурю лицо в ядовитом презрении. Хочу потом лично результатами теста в лицо Максиму ткнуть, чтобы увидеть его реакцию. Как можно быть таким идиотом? Сажусь на заднее сиденье, окно сразу открываю. В салоне застарелым потом разит и протухшими гамбургерами, которыми эти двое питаются во время слежки.
Сегодня съемка в нашей студии, вместе с партнёром из другого агентства. У нас парней нет, не выдерживают работать под руководством Ирины Григорьевны. В этом плане, девушки повыносливее.
Нужно всего несколько снимков наших счастливых физиономий, чтобы их потом к баннеру жилого комплекса прилепить. С моим профессионализмом управимся за десять минут. На подготовку больше времени уйдёт.
Сижу в кресле перед зеркалом, взглядом в разложенные кисти утыкаюсь. Валюша мне волосы укладывает, делает из меня бизнес-вумен, со строгой причёской и деловым макияжем. А до меня как будто только дошло, что я с Даном развелась. Хочется с места подорваться, бежать к нему, обнимать его крепко, целовать, под кожу к нему проникнуть, чтобы не вытащил. Хочу его дыханием дышать. Хочу чтобы целовал меня, так, как только он умеет. Проснуться хочу. Чтобы всё это страшным сном оказалось. Понимаю что в глазах слёзы стоят. Если покатятся, Валюша меня убьет. Сдерживаюсь. Слезы глотаю. В зеркало смотрю на себя и ненавижу за эту слабость.
– Кира, пора.-доносится голос Миши, ассистента фотографа.
Встаю машинально, не заметила что Валюша ещё волосами занимается. Слышу её гневные ругательства а слов разобрать не могу. Как в омут падаю. Ещё немного и сознание потеряю. Перед глазами темно, в ушах только стук собственно сердца и звенящая пустота. На автомате ногами передвигаю, в помещение для съёмок направляюсь, встаю у белой стены, в объектив камеры смотрю. Парень со мной рядом становится, по команде Саши за плечи обнимает, демонстрирует на своём лице напускную уверенность. Передаёт своим внешним видом счастье от проживания в данном жилом комплексе, чтобы потенциальные покупатели смотрели, и такими же счастливыми хотели стать.
– Кира…- сквозь туманную пустоту голос Сани доносится. Звучит взволнованно и строго. Несёт в себе беспокойство. А мне так пофиг. На него, на съёмку, на всё что будет дальше.- Кира! Соберись!-говорит громче.
Пытаюсь улыбаться, а в горле искома стоит. Не получается. Впервые такое. Что я собраться не могу. Не получается по щелчку пальцев всё забыть и стать той, кем хочет видеть фотограф. Улыбаюсь натянуто, а из глаз слёзы катятся. Реву и остановиться не могу. Тело не держит. На колени опускаюсь. Партнёр по съёмке меня отпускает, отходит немного, смотрит озадаченно. Я руками лицо закрываю и задыхаюсь, реву у всех на глазах.
Саня волнуется. Понимает что что-то серьёзное произошло. Впервые видит меня в таком состоянии. От камеры отходит, подбегает, на ноги поднимает, в лицо заглядывает.
– Кира, ты же профессионал!-говорит громко, чтобы дошло.- Соберись!
Отталкиваю его в сторону, к выходу несусь. Какая съемка, когда моя жизнь рушится? Когда у меня забирают кислород. Проношусь мимо людей в студии, из гримерной свою сумку хватаю, на улицу вылетаю, прямо в брючном костюме, который специально для съемки приготовили. Нет времени чтобы в своё переодеться. Телефон из сумки достаю, номер Дана набираю. Сама не знаю что хочу сказать и что сделать. Что угодно, только бы он вернулся. А он трубку не берет. Длинные гудки ядовитой болью отзываются. Набираю ещё раз, замечаю серую машину неподалёку, иду к ней, без разрешения на заднее сиденье сажусь.
– Да.-отвечает Дан. Слышу голос его, до боли родной и любимый, выдыхаю нервно в трубку, реву.- Ты плачешь?-спрашивает.
– Нет.-отвечаю, и голос дрожит. – Скажи где ты, я приеду.-говорю, сквозь слезы. Стараюсь внятно слова проговаривать, но из-за душащих слез не получается. Всхлипываю.
– В парке.-отвечает.- На нашей поляне.
Слышу что его голос дрогнул. Понимаю что и ему не всё равно. Какие же мы идиоты! Придурки! Хлопаю по плечу мужика что за рулём, кричу ему чтобы в парк ехал. Телефон в сумку убираю, слезы по лицу размазываю, вместе с дорогой косметикой.
Бегу от парковки через весь парк, несусь сломя голову, лица прохожих мимо проносятся. Шарахаются от меня в стороны, как от прокаженной. Врезающиеся потоки воздуха лицо обдувают, слезы на щеках высыхают. На тропинке несколько раз споткнулась, чуть носом землю не пропахала. В голове ни одной мысли, зачем бегу, что говорить ему буду, чего вообще хочу добиться. В груди огнём горит желание к нему прижаться, вперёд подгоняет, уверенности придаёт. Вылетаю на поляну, за столом что парни когда-то сами установили, чтобы можно было там собираться, Дан сидит. Перед ним бутылка водки и открытая коробка с нетронутой пиццей. Даже стаканов нет, пьёт прямо из горла, развод отмечает. Покрасневшие глаза поднимает, меня видит, вздыхает нервно. Подбегаю к нему, в объятья захватываю, голову его к груди прижимаю, как будто вдавить хочу. Судорожно за плечи хватаю, дрожу вся, истерика кроет. Понимаю, что не отпущу. Даже если угрожать станет. Даже если земля взорвётся. Даже если меня потом камнями закидают. Не смогу отпустить. Запах его в себя вбираю, надышаться не могу. И он меня обнимает, прижимается лицом к груди, дышит нервно, сквозь ткань горячим дыханием обжигает. Замерли, как приклеенные. Руки разжать боимся. Оба друг другом дышим. Одинаково больно и горько. Поровну эмоции распределяются. Голову от моей груди отрывает, в глаза заглядывает. Вижу, что его глаза тоже слезами наполняются. Наклоняюсь и в губы его целую. Он своим ртом этот поцелуй ловит. К себе на колени меня опускает, обнимает сильно, целует жадно. Остановиться не можем. Этот поцелуй нам обоим нужен, как спасательный круг. Он полностью мой, мне принадлежит, всей душой и телом. А я только для него. И больше в мире никого нет. Мы словно одни, посреди пепелища, которое сами устроили. Сидим на обгоревших углях, и пытаемся выжить.
Выдыхаю ему в губы, его дыханием наполняюсь, успокоиться не могу. От губ отрываюсь, лицо целую, подбородок, шею.
– Я люблю тебя.-яростно шепчу.- Я умру без тебя…- в плечи его сильнее руками впиваюсь, отпустить боюсь.- Пожалуйста, давай всё забудем… Заново начнём…
Сжимает моё лицо в своих ладонях, в глаза заглядывает. Вижу как ему этого хочется. Сам дрожит. В любимых голубых глазах горькие слезы застыли. Смотрит и молчит. Молчанием меня пугает до одури.
– Я не смогу…-выдыхает. Убивает без оружия. Самым жестоким способом. Похлеще серийных убийц. Ещё что-то сказать хочет, но не может. Слова в горле застревают. Скулы сжимает. Щекой дёргает.