Друг
Шрифт:
– Ты че, бл*, не понял, что тихо надо?!! – сверкнул маньяк глазами и указал рукой на дверь. – Вали давай, тока тихо, понял, суч*нок?
Я вышел в коридор и первое, что увидел, это тело охранника, лежащего на полу с проткнутой шеей. Осторожно переступая через натёкшую лужу крови, заключенные подходили к камере Петро. По плану, побег начинался именно оттуда, где Петро незаметно от охраны проломал перегородку, отделяющую камеру от системы вентиляционных труб. Конечно, по трубам убежать нереально, они слишком узкие, чтобы по ним мог пролезть человек. Но не трубы были ключевыми пунктами побега. Строго под нами, под первым этажом, находятся помещения службы ремонта и утилизации, которые снабжаются воздухом из той же самой трубы, причем решетки лазов расположены, как проверил Петро, напротив друг друга. Пара сильных ударов, и мы спустимся…
БАХ!!! По трубе пробежался низкий угрожающий гул.
Вот черт, я и не знал, что это так громко…
БА-БАХ!!!
– Всё, пошли-пошли!!! – шепотом прокричал Петро и первым нырнул в образовавшуюся дыру. Уголовники змеей потянулись за командиром.
Ах, твою мать!!! Пока я лез в дыру, трицепсом зацепил рваный край трубы, и металл прочертил длинную кровавую полосу. Я хотел было остановиться и полезть назад, когда сзади грязно ругнулись и со всей силы отвесили мне в задницу пинок. Осколок металла пропорол плечо, я заорал и свалился вниз – в пыльное, едва освещенное слабой аварийной лампочкой помещение.
Ааа!!! Как же болит плечо! Но не успел я оглядеть свою многострадальную руку, как сверху всей своей полуторацентнеровой тушей свалился Бугай – огромный здоровяк со свернутым набок носом.
– Бл*!!! Убирайся отсюда! – проорал Бугай и одной рукой отшвырнул меня в сторону. Воздух выбило из легких, я свалился на груду металлических труб и палок, и что-то ошеломляюще больно ткнулось мне в бок…
* * *
…я вышел из ее дома, когда уже было довольно темно, часов девять или десять. Приказом деканата девятого марта никто не учился, к великой радости всех студентов, и мы весь день провели у нее дома: лениво ползали по комнатам и иногда залезали в кровать, пытаясь повторить ночные подвиги. К несчастью, способностями секс-бомбы я не обладал, поэтому большую часть времени мы провели у головизора, рассматривая повторы вчерашних голографических передач и доедая остатки вчерашнего ужина.
Заметно похолодало. Сейчас, ранней весной, погода на улице менялась самым неожиданным образом, и предугадать температуру на вечер было просто невозможно. Я застегнул молнию жилетки, поднял воротник и только направился к выходу из квартальной коробки на проспект, как сзади меня окликнул кто-то из местной гопоты, вечно дежурившей во дворе.
– Пацан, сигаретка найдется? – обратился ко мне самый старший, выглядевший лет на тридцать.
Я внимательно разглядел компанию, сидящую на лавке: пятеро человек, из них двое примерно моего возраста и пара малолеток, на вид только окончивших среднюю школу.
– Нет, не курю.
– Слышь, эт ты к кому тут ходишь-то? К Светке че ли? – пробасил один из одногодок.
– Тебе-то что за дело? – ненавижу эти вечные никчемные прикапывания.
– Да не, ниче, – протянул тот и опустил голову, пустив струйкой слюну на асфальт.
Я пошел дальше.
* * *
– Ну че бл*, долго он валяться будет? Эй ты, разбуди киндера, хорош ему загорать!
Я открыл глаза. Темное подвальное помещение, где-то сверху светит маленькая аварийная лампочка, оставляя красные отсветы на лицах. Передо мной физиономия Никиты, он хлопал меня по щекам, пытаясь привести в чувство.
– Вот и хорошо! – он мимолетно улыбнулся и встал. – Он очнулся.
Я огляделся. Все беглецы были здесь: кто-то просто сидел и дожидался команды, некоторые бродили и ковырялись в кучах строительного хлама. Зачем?
Вдруг я увидел Бугая с огромной и толстой палкой на плече, утыканной кривыми гвоздями. Идеальное оружие в руках здоровенного уголовника.
– Всё, привал окончен! – бросил Петро и первым поднялся с кучи мусора.
– Давай перевяжу, – ко мне подошел Никита с какой-то ужасной на вид тряпкой, надорвал и крепко затянул руку у плеча. – Поднимайся.
Я встал. Рука жутко болела от малейшего движения локтем или пальцами, левый бок сильно колол. Здоровой рукой ощупал ребра – сквозь распоротую ткань чувствовался глубокий порез, из которого сочилась кровь. Оглянулся и увидел топор: инструмент лежал среди кучи строительных палок лезвием вверх, видимо, забытый неряшливым работником. На лезвии была кровь. Моя кровь.
Мы вышли в коридор. Если наверху хоть как-то поддерживался элементарный порядок и чистота, то здесь про такие излишества забыли вовсе. Кромешная тьма, изредка, примерно через каждые десять метров, тускло горят лампочки, от которых освещаются лишь толстые связки проводов на потолке. Пол залит водой, воняющей бензином и гниющей пищей – от такого смрада в замкнутом пространстве кружилась голова.
– Ааа!!! Нога! Нога!!! – внезапно позади меня истошно завопил один из уголовников, следом послышался шум падающего тела.
– Бл*… он нам мешает, – раздался в темноте спокойный голос Сальвадора, затем мимо меня прошелестела легкая тень, и в неровном свете аварийного освещения я увидел, как дважды опустилось импровизированное оружие убийцы на голову упавшего.
Тот затих, как отрезало. Ужас… как я ненавижу этого маньяка.
– Он проколол ногу, – сообщил Сальвадор, осматривая тело. – Осторожно, на полу много палок с гвоздями!
– Идите по проводам, – приказал Петро, имея в виду толстые кабели на полу.
Несколько десятков минут мы шли по коридору, стараясь не наступать на строительный мусор и пиная редких крыс, снующих под ногами. Вскоре Петро приказал остановиться, послышался удар металла о металл, затем скрежет, и через пару минут на нас повеяло земляным холодом. Мы выбрались.
* * *
…днем заметно потеплело, снег подтаял, и детвора весело кидалась липкими снежками друг в друга, беззаботно бегая по двору. Дожидаясь монорельса, я с платформы наблюдал за ними в пролет между домами, вспоминая себя в их возрасте и незаметно улыбаясь. День был просто отличный: успешно сдав тему по ксионным полям, я торопился к Светлане. Мы не виделись несколько дней, еще с женского праздника.
Послышался легкий гул, монорельс заискрился и засверкал – поезд подходил на станцию. От созерцания детских игр меня отвлекли шум и возня на платформе: небольшая группа студентов что-то не поделила и теперь громко и матерно спорила по этому поводу. Конфликт достиг своего апогея: один из парней толкнул другого, затем молодецким ударом уложили и первого, и всё, началась потасовка. Постепенно драка размахнулась и докатилась до меня: кто-то врезался мне в спину, затем сбоку посыпались удары, спереди попытались дотянуться до лица. Послышался гудок приближающегося состава, на котором, разумеется, уже заметили происходящее на платформе. Я отбивался, как мог, как вдруг шум драки перекрыл вопль: один из участвующих в потасовке перелетел через ограждающие перила, зацепился за них ногой и упал прямо на контакт монорельса. Раздался треск и шипение, от бедняги повалил пар и посыпались искры. Через секунду его скрыл отчаянно тормозящий поезд.