Другая история Средневековья. От древности до Возрождения
Шрифт:
португальский
галисийский
каталонский
французский
прованский
ретороманский
итальянский
сардский — (сардинский)
далматинский*
румынский
молдавский
Индоарийские
санскрит*
хинди
урду
бенгали
маратхи
пенджаби
раджатхани
гуджарати
ория (урья)
цыганский
Иранские
др. персидский
авестийский
согдийский
хорезмийский
сакский
фарси
таджикский
курдский
белужский
татский
талышский
осетинский
скифский*
парфянский*
Древние кельтские
Идиш, современный язык евреев, относится к германской группе, при том, что исконный еврейский язык иврит вообще не индоевропейский.
Индоарийский и иранский составляют индо-иранскую группу языков, которая из всех индоевропейских наиболее близка греческому.
Осетинский, как полагают, исторически связан со скифским.
Кавказские языки — картвельские (грузинский, сванский, обще-картвельский, мегрельский, лазский), абхазо-адыгские и нахско-дагестанские (дагестанские, вайнахские).
Некоторые исследователи объединяют их с языком басков, живущих в Испании и Южной Франции, в одну семью, но окончательно вопрос родства этих языков не разрешен. Баскский язык сопоставляется также с семито-хамитскими языками.
древнеегипетский*
ханаанский
арабский
коптский*
староханаанский*
эфиопский
берберский
финикийский
южноаравийский
кушитский
моавитский
угаритский *
аккадский*
древнееврейский*
арамейский*
Тюркские
турецкий
узбекский
туркменский
киргизский
чувашский
татарский
казахский
башкирский
азербайджанский
каракалпакский
ногайский
якутский
уйгурский
кумыкский
караимский
Монгольские
бурят-монгольский
монгольский
ойратский
могольский — (в Афганистане)
дагурский — (в Маньчжурии)
монгорский — (в Китае)
Тунгусо-манчжурские
манчьжурский
эвенкийский
эвенский
С Алтайскими часто сопоставляют корейский язык.
Финские
эрзя-мордовский
мокша-мордовский
коми-зырянский
коми-пермяцкий
марийский
эстонский
удмуртский
саамские
финский
Угорские
венгерский
ханты
манси
Самодийские
ненецкий
энецкий
нганасанский
селькупский
Алтайские
Николай Морозов: человек, проживший три жизни
Всё в мире покроется пылью забвенья,
Лишь двое не знают ни смерти,
ни тленья.
Лишь дело героя, да речь мудреца
Проходят столетья, не зная конца
И солнце, и бурю — всё выдержат смело
Высокое слово и доброе дело.
Конечно, жизнь человеку дается один раз, но в своем развитии она порой закладывает такие виражи, что хватило бы на нескольких людей. Вот об одном таком случае мы и хотим рассказать. Речь о человеке, проявившем в юности огромную активность, видном революционере, заложившем основы целых направлений революционной работы, на равных общавшимся с виднейшими деятелями предреволюционного времени, знакомым с Марксом, Плехановым, Лениным, проведшем затем в одиночном заключении больше двух десятков лет. А когда он вышел на свободу, оставил юношеское стремление к бурям и достиг больших высот в науке, став директором крупного научного института, членом Академии наук СССР. Выполненные им научные работы до сих пор являются актуальными, хотя со времени их написания прошло более полувека.
Речь о Николае Александровиче Морозове (1854–1946).
Жизнь первая
Его отец, богатый помещик Ярославской губернии, желал видеть своего первенца крупным государственным служащим. Причина этого была не только в том, что его сын проявлял с детства большие способности, а в том, что он был рожден вне брака, освященного церковью, и считался незаконнорожденным. А успехи в службе позволяли надеяться на получение дворянского звания.
Для реализации этого плана Морозову было дано прекрасное домашнее начальное образование. Но чтобы поступить в университет и получить старт для будущей карьеры, ему надо было закончить гимназию, то есть получить добротное академическое образование. И когда Николаю исполнилось 15 лет, его определили во 2-ю Московскую гимназию. Столь позднее поступление было связано с тем, что его родители остались жить в родовом имении на Волге, а в Москве ему предстояло жить одному.
Учился Морозов неровно. С третьего класса он стал вольнослушателем естественного факультета Московского университета, сделал даже открытие в области палеонтологии. Все считали, что карьера профессора Университета ему обеспечена. Вместе с тем, у него были нелады с латинским языком и законом божьим (скорее нелады были с преподавателями по этим предметам). Из-за этого очень скоро основные его интересы оказались не в учебе, а в революционной деятельности.
В 20 лет Николай Морозов стал членом кружка «Чайковцев». Участвовал в «хождении в народ» по Московской, Ярославской, Костромской, Курской и Воронежской губерниям. А когда его объявили в розыск, эмигрировал в Швейцарию. Там он редактировал журнал «Работник», стал членом I Интернационала. При возвращении домой был арестован на границе.