Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
Шрифт:
«По временам я люблю быть под низом, и в этом есть что-то естественное, что я связываю с пребыванием в морской пехоте. В переломной фазе муштры новобранцев они тебя полностью лишают достоинства. Инструктор орет на тебя, называет тебя лодырем — они заставляют тебя почувствовать себя никчемным, недочеловеком. <…> Даже вне учебки морская пехота все еще унижает тебя. Как морской пехотинец ты все время стремишься угодить своим начальникам. Это страстное желание услужить, получить одобрение начальства или даже любовь…» (Zeeland 1996: 6–7).
Капрал Скотт признается: что в учебке имел дикие сексуальные фантазии, в которых он видел своих инструкторов.
«У
Эти фантазии, бывает, и реализуются, при чем не всегда по желанию новобранцев. Сержант Делмор Симпсон был приговорен к 25 годам тюрьмы: за ним 18 случаев изнасилования новобранцев в тренировочном лагере (Секс в армии 1998).
Капрала Кита, который менял свою позицию, Зилэнд спросил:
«З: С каким видом личностей ты чувствуешь, что ты хочешь быть снизу?
К: С очень мужественными. Мне не хочется это говорить, но думаю, я еще и «королева размера».
3: То есть нужен большой член, чтобы ты захотел чтобы тебя трахнули?
К: Да. (Смеется.) Это прямо так. У парня этот большущий член, и ты думаешь: проклятье! Интересно, а как это будет ощущаться? Думаю, это вызов для меня. Смогу ли я принять эту штуку в себя? Я хорош в этом деле, у меня впечатление, что я крутой трахальщик; интересно, смогу ли я это выдержать. Полагаю, что это мой способ проверки, на что я годен» (Zeeland 1996: 36).
Опрошенные Зилэндом представители морской пехоты отмечали и другие возможные причины предпочтения пассивной роли. Майор Люк полагает, что «марины» просто устают от навязанной им роли супермена и самца.
«…Их работа, их профессия построена на иерархической структуре, где ранг наделяет вас силой, и во всём очень доминирует всё мужское, всё сфокусировано на этом. Способ противостоять этому — отказ от этих вещей позволяет тебе открыться другим людям, или по крайней мере найти баланс, или просто поработать над той частью тебя самого, которая осталась неразвитой» (Zeeland 1996: 162).
С этим согласуется то, что знаменитейшие полководцы XVII века — принцы Конде и Евгений Савойский, маршалы Вандом, Тюренн, д'Юксель, де Вильяр — были не только гомосексуальны, но именно исполняли пассивную роль в сексе, отдаваясь всем желающим, а Евгений Савойский имел столь женственный облик, что его называли «мадам путана» (Кон 1998: 165–166).
Некоторые морские пехотинцы, интервьюированные Зилэндом, утверждали, что «марины» «вообще рассматривают восприятие в зад не как нечто женское, а как мужское испытание на выносливость по отношению к страданию, каковое испытание, если оно выдержано, оставляет нижнего более сильным». Капитан Эрик сказал ему: «требуется гораздо больше мужественности, чтобы быть под низом, чем чтобы быть сверху». И продолжил: «Это тридцать секунд боли, а потом наслаждение. Если говорить о моем опыте» (Zeeland 1996:10,119–120).
И Зилэнд поясняет:
«Ведь стимуляция ануса и простаты может обеспечить физический экстаз (который может сделать отдавание траханью не очень уж отличным от «подчинения» тому, чтобы тебе отсасывали). <…> Какие бы другие награды кто-то из них
Капрал Алекс сказал ему: «Коль скоро ты «марин», ты уже проверил себя. Так что ты можешь и перейти границу к «женскому» и всё окей, потому что ты уже утвердился в том, что ты мужчина» (Zeeland 1996: 81). Старший лейтенант Фрэнк, негр и гей, высказался в том же духе:
«даже играя пассивную роль «марины»-геи «всё же способны утверждать… не скажу, достоинство: но свои мужские качества, коль скоро быть под низом всегда связывается с женской ролью. Что до меня, я никогда не вижу в этом пассивность и отсутствие мужских качеств. Может, потому, что взглянув на меня, ты уж никак не предположишь нечто подобное… Ты можешь выйти и быть в так называемой подчиненной нижней роли: но ты всё же «мачо» (Zeeland 1996: 96).
А ведь всё то, что у морских пехотинцев доведено до предела и ярко выражено, в известной мере присуще всей военной машине — муштра, подавление чувства собственного достоинства, культ телесной силы и однополое общение.
8. Мобилизационная готовность
Есть еще одно явление, присущее армии, особенно нашей. Оно способствует направлению развития юношей по гомосексуальному пути. Неоднократно уже высказывалось мнение (я слышал его в телепередаче), что расхожее напутствие призывнику «армия сделает тебя мужчиной» верно только отчасти — в физическом смысле: да, служба в армии поможет стать физически сильнее, выносливее. В психическом отношении армия делает нечто противоположное — консервирует в солдате детскую психику, задерживает его психическое развитие. Она требует от солдата быть послушным, верить авторитетам, предоставляет ему мало выбора, не приучает к самостоятельности — за него думают старшие, они должны обо всём позаботиться.
Когда солдаты стали попадать в трудные положения (дедовщина, голодание, плен), они не проявили ни инициативы, ни организованности, реагируя только отдельными отчаянными выпадами, а заботу о них и ответственность за решения пришлось взять на себя — как в детстве — их матерям, организовавшим Комитет солдатских матерей.
Но гомосексуальность многие психологи расценивают именно как задержку на ранней стадии психического развития сексуальности, на той стадии, когда сексуальные интересы еще не устоявшиеся, более пластичные, когда проявляется юношеская гомосексуальность, когда нарциссические тенденции еще сильны. Именно на такую основу накладывается и Гомоэротичность армейского быта. Вот почему многие гомосексуалы — те, которые в детстве не определились, — принесли свои открытия гомосексуального мира чувств именно из армии. Помните про учителя танцев Шустова? — «Главным па танцора научили в армии». Вот почему так много военных в списке исторических личностей гомосексуального склада (Leexow 1909). Вот почему солдатская служба — существенный источник мужской проституции.