Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
Шрифт:
(Жене 1997: 28–29)
И о другом его любовнике сказано:
«перед любой аудиторией Арман с упоением вещал о своем половом органе. <…> Подчас, выпивая у стойки бара, он ласкал себя, держа руку в кармане. В иной раз он хвастался величиной и красотой — а также силой и даже умом — своего и вправду массивного члена. Не понимая, чем объяснить такую одержимость своим половым органом и его мощью, я восхищался Арманом». Вскоре он «вступил в брак с этим парнем».
(Жене 1997:163–164)
Тем не менее, прогуливаясь по старой памяти со Стилитано, он углядел молодого рабочего, управлявшего
«Я не разглядел его плевка, заметив лишь подергивание щеки и кончик языка между зубами. Я видел также, как парень потер свои жесткие черные ладони. Нагнувшись, я узрел кожаный ремень, потрескавшийся, но прочный. Подобный ремень не мог быть украшением вроде ремешков всяких модников. Всё в этом поясе — и материал и толщина — было преисполнено чувства ответственности: на нем держались брюки, скрывавшие самый очевидный признак мужского пола, без ремня они были бы ничем, не смогли бы сберечь, утаить свое сокровище и упали бы к ногам сбросившего путы жеребца. Между штанами и курткой парня виднелось голое тело. Ремень не был пропущен сквозь петли и приподнимался при каждом движении, брюки опускались всё ниже. Оторопев, я не сводил с него глаз. Я видел, что ремень действует наверняка. При шестом наклоне он уже опоясывал, не считая того места над ширинкой, где сходились оба его конца, голую талию парня.
— Ну что, загляделся? — спросил меня Стилитано, заметив мой взгляд».
(Жене 1997: 165–166)
Но Робер стал любовником Стилитано, а не Жана.
Здесь выступает характерное для гомосексуалов пристальное, неодолимое внимание к половым членам других мужчин и особенная тяга к большим членам, проявляющаяся уже с детства.
Бернгард приводит воспоминания 12-летнего мальчика, которого соседский мальчишка приобщил к гомосексуальным утехам. «Но с мужчиной мне это кажется гораздо лучше, потому что всё больше». Приводит и воспоминания 45-летнего мужчины о том, как его, 11-летнего, сажал к себе на колени 40-летний мужчина, и они друг друга мастурбировали. «Что меня сводило с ума, это его огромный член. Я наслаждался им чрезвычайно и ходил к этому дядьке регулярно» (Bernhard 1975: 18, 21).
В раннем сборнике Харта (Hart 1993: 13) приведено воспоминание одного гомосексуала о приятеле детства:
«У Дориана рано появились вторичные половые признаки. У него был густая копна волос на лобке, и в возрасте четырнадцати его член был предметом зависти всей раздевалки. Он был большой и прекрасной формы. В стоячем виде его обрезанный ствол изящно искривлялся кверху к великолепной, розоватой, грибообразной головке. Сердце мое часто билось, и мое собственное небольшое орудие пульсировало при одном виде этого героического кола».
Рассказчик отдался Дориану, и в рассказе восторженно описано первое анальное сношение обоих подростков — боль, ее преодоление, самозабвение.
В другом рассказе из того же сборника еще одно воспоминание о подростковом возрасте (Hart 1993: 19–20). В последний год школы рассказчик сидел на своей кровати с другом Брайаном, оба уже в пижамах. Зашла речь о геях и гомосексуальных сношениях, выяснилось, что оба к этому склонны. Пощупали через пижаму члены друг друга.
«Вскоре мы были оба без пижам. Меня поразило, какой у него большой. В душе после гимнастических занятий его тело казалось таким же подростковым, как у меня. Но его член был больше. Не длиннее, но толще, так что он казался очень взрослым. Это возбудило меня еще больше, если только это было возможным».
В книге Каприо приведены
«Иногда, будучи подростком, я с интересом наблюдал, когда мог это делать, не привлекая особого внимания, за пенисами других людей. Если пенис был маленький, мне было неинтересно. Большие же пенисы заключали для меня неизъяснимое очарование, и даже мой собственный. Я не думаю, чтобы это было пенисной неполноценностью, так как хотя я и восхищался пенисами, большими, чем мой собственный, у меня, по моему мнению, пенис средних размеров или еще больше. Однако, я вспоминаю, что когда в юности я мастурбировал вместе с товарищем, то испытал некоторое чувство собственной неполноценности, потому что его эякуляция была количественно больше моей. Я мог испытывать эротическое чувство, просто глядя на изображение пениса, при условии, что он не был слишком маленьким».
(Каприо 1995: 145)
У Силверстайна приведено высказывание двадцатидвухлетнего студента — Ларри:
«Мне нравится мужик с добротным большим членом. Он кажется мне более мужественным. Тут также и вызов тому, чтобы иметь оральный секс. Или взять, например, траханье. Я люблю чувствовать член внутри меня, конечно, не обязательно раздирающий меня пополам, но мне нравится чувствовать большой внутри себя. Ощущение больше, потому что получается туже — он заполняет больше пространства. Если я сосу маленький член, то это вроде как ничего там нет. Мне нравится чувствовать что-то, проходящее в мое горло, и чтобы можно было в то же время обхватить его рукой».
(Silverstein 1981: 117)
В солдатских интервью со Стивеном Зилэндом на вопрос «Что ты высматриваешь в мужчине?» Лонни отвечает:
«Л. Первая вещь, которую я высматриваю в мужчине, это его тело. Даже если он одет. Его тело. Мне нравятся мускулистые, ладно скроенные мужики. Большинство любовников, которых я имел, были больше меня, более мускулисты и всё такое, и я люблю это. И я должен признаться, прошу прощения, я не могу быть удовлетворен, если у мужика нет добротного члена. Можешь меня назвать «королевой размера» (queen, «королева» — ироническое название завзятых гомосексуалов в английском. — Л.К.).
3. Как велик он должен быть?
Л. Быть больше моего. У меня около восьми — восьми с половиной дюймов (20–21,5 см). У меня примерно средний. Но тот должен быть больше. Прошу извинения. Не могу с этим справиться. Я люблю большие члены, о Бог мой. Можешь назвать меня сукой, чем хочешь, но я люблю большие члены. Чем больше член, тем счастливее я становлюсь. Я вряд ли управлюсь с ним, если мне в рот или что-то там, однако. У меня не получится и глубокая глотка (техника сосания, пропагандированная в прогремевшем кинофильме с тем же названием. — Л.К.), так что у меня будут проблемы с этим, но я всегда могу удовлетворить его другим манером. (Смеется.)».
(Zeeland 1993: 233)
Другой солдат, Джон, отвечая на такой же вопрос, пытается показать себя более широким во взглядах. На вопрос, что он выискивает в мужчине, он отвечает:
«Дж: Главным образом личность. Сначала личность, а уж потом внешность. Внешность хороша, но не всё время.
3: Какой вид личности ты ожидаешь?
Дж: Остроумный, с кем весело быть, чокнутый, приятный, заботливый. Подойдет тип «оставь-меня-дома-у-мамы».