Другая сторона тумана
Шрифт:
— Вы слушаете и не слышите! Слышите и не верите! Кто из вас хочет выйти наружу и убедиться самостоятельно? — Она обвела взглядом всех собравшихся, потом посмотрела на меня. — И что вы предполагаете делать, мистер Дэвид Дрэйтон? Что, вы считаете, можно сделать?
Она осклабилась, словно персонаж из фильма ужасов, и продолжила:
— Это конец, говорю я вам! Конец всему! Перст божий вывел строку приговора не огнем, а туманом. Земля разверзлась и исторгла чудовищ…
— Остановите ее кто-нибудь! — нервно выкрикнула одна из девчонок, расплакавшись. — Я боюсь…
— Достаточно, миссис Кармоди! —
— Отпустите меня! Это конец, говорю я вам! Это — смерть!
— Все — ложь, — убежденно сказал Нортон. — Вы просто сговорились, вот и все.
— В то, что ты рассказал, невозможно поверить, — заявил Браун.
— Ах так… — ответил я. — Пойдем на склад. Сам увидишь. И услышишь.
— Покупателям не положено…
— Бад, — устало сказал Олли, — сходи с ним.
— Ладно, — согласился Браун. — Мистер Дрэйтон, давайте наконец покончим с этим вопросом.
Оттолкнув двери, мы вошли в темноту.
Звук, идущий снаружи, был неприятный, даже зловещий.
Браун тоже это почувствовал, несмотря на всю свою твердолобую американскую манерность. Он тут же схватил меня за руку, дыхание его на мгновение перехватило, потом он снова задышал, но уже как-то хрипло.
Низкий шепчущий звук доносился со стороны загрузочной двери, почти ласкающий звук. Я провел ногой по полу, задел один из фонариков, наклонился, подобрал его и включил. Лицо Брауна застыло, хотя он еще ничего не видел, только слышал. Но я видел и мог себе представить, как щупальца извиваются и ползают по гофрированной стальной поверхности двери, словно живые лианы…
— Ну, что ты теперь думаешь? Невозможно поверить?
Браун обвел взглядом разбросанные коробки и пакеты.
— Это все они натворили?
— Да. По большей части они. Иди сюда.
Он с неохотой подошел. Я направил луч фонарика на сжавшийся свернутый кусок щупальца, лежавший рядом со шваброй. Браун наклонился.
— Не трогай, — сказал я. — Оно может быть еще живо.
Он быстро выпрямился. Я подобрал швабру, взяв ее за щетку, и потыкал щупальце рукояткой. На третий или четвертый раз оно разогнулось лениво, показав две целые присоски и неровный сегмент третьей. Потом обрубок молниеносно сжался и замер. Браун издал какой-то утробный звук, словно его затошнило.
— Достаточно?
— Да, — выдохнул он. — Пойдем отсюда.
Мы проследовали за прыгающим лучом к дверям и вышли в торговый зал. Все лица повернулись к нам, гул голосов стих. Лицо Нортона стало похожим на старый сыр. Глаза миссис Кармоди заблестели. Олли продолжал пить пиво, и по его лицу все еще сбегали капельки пота, хотя в магазине было уже не жарко. Двое девчонок с надписями «Лесной лагерь» на майках прижались друг к другу, как молодые лошадки перед грозой. Я видел только глаза. Так много глаз. «Я мог бы написать их», — неожиданно подумал я, холодея. Не лица, а одни глаза в полумраке. Я мог бы написать их, но никто не поверит, что такое бывает в действительности.
Глава 6
Следующие несколько часов прошли словно во сне. За подтверждением Брауна последовала долгая полуистеричная дискуссия. Впрочем, может быть, она длилась не так долго, как мне показалась. Просто у людей возникла мрачная необходимость пережевать полученную информацию, взглянуть на нее со всех сторон и потрепать, как собака треплет кость, чтобы добраться до костного мозга. Люди начинают верить медленно. То же самое вы можете наблюдать на любом городском собрании в Новой Англии.
«Общество верящих в плоскую Землю» — так я обозвал группу людей во главе с Нортоном, не поверивших моему рассказу. Нортон снова и снова повторял, что всего четыре свидетеля якобы видели, как носильщика унесли «Щупальца с планеты Икс». В первый раз это вызвало смех, но быстро приелось.
Наконец, когда дискуссия с «Обществом верящих в плоскую Землю», состоявшей из десяти человек, стала слишком острой, Олли не выдержал:
— Если вы нам не верите, мистер Нортон, это ваше дело. Я вам подскажу, что вы можете сделать. Вы выйдете через главный вход и пройдите за магазин. Там гора пустых банок из-под пива и бутылок от содовой. Мы с Нормом и Бадди выставили их туда сегодня утром. Вы прихватите пару бутылок, и мы убедимся, что вы действительно там были. Если вы это сделаете, я обещаю, что первый сниму и съем свою рубашку…
Нортон начал багроветь.
Олли продолжал добивать его тем же самым мягким ровным голосом:
— …Своими разговорами вы только вредите, вот что я вам скажу. Здесь есть люди, которые хотят пойти домой, чтобы удостовериться, что их семьи в порядке. У меня у самого сестра с годовалым ребенком дома в Нейплсе, и я, конечно, хотел бы проверить, как она там. Но если люди поверят вам и начнут расходиться, с ними случится то же самое, что с Нормом.
Но Нортон не принял предложения Олли, и никто не принял. Он и его маленькое «Общество», уменьшившееся теперь на несколько человек, отошли к прилавку с готовыми мясными продуктами. Один из них при этом задел Билли за ногу, и он проснулся.
Я хотел уложить его снова, но Билли прижался ко мне и прошептал:
— Не надо, папа. Пожалуйста.
Я разыскал тележку и посадил его на сиденье для детей. Это было бы забавно, если бы не его бледное лицо, темные волосы, сбившиеся на лоб, и грустные глаза.
В отсутствие «Общества верящих в плоскую Землю» дискуссия нашла себе новый громоотвод. И теперь в этой роли оказалась миссис Кармоди.
При тусклом освещении в своем ослепительном канареечном костюме, со вздувшейся сумкой и позвякивающей кольчугой бижутерии из черепаховой кости и адамантина, она здорово походила на ведьму. Лицо ее прочертили глубокие вертикальные морщины. Серые, мелко завитые волосы удерживались на месте тремя роговыми гребнями и были собраны в пучок сзади, а сжатые губы выглядели словно отрезок узловатого каната.
— Нет защиты против воли божьей! И того, что произошло, следовало ожидать. Я видела знамение. Здесь есть те, кому я говорила это, но нет таких, кто был бы настолько слеп, что не увидел бы сам.
— Ну и что? Что вы предлагаете? — перебил ее Майк Хатлен, член городского управления, хотя сейчас, в своей яхтсменской шапочке и «Бермудах» с отвисшим задом, он на официальное лицо никак не походил. Он пил пиво, что теперь делали почти уже все мужчины. Бад Браун давно прекратил протестовать, но тем не менее записывал фамилии, стараясь уследить за всеми сразу.