Другая сторона времени. Осада вечности. Дальние берега времени.
Шрифт:
— Слава Богу, — пробормотала Розалина. — Ненавижу влезать в эти штуки и вылезать из них.
Работало даже освещение, по крайней мере частично. Потом начались споры. Пэт хотела, чтобы кто-то, предпочтительнее один из пилотов, остался на «Клипере».
— Зачем? — спросил Джимми Лин.
— На всякий случай.
— На всякий случай… какая чушь! Ничего тут не случится, а уж если вам так хочется, то пусть остается Даннерман. Я пойду на станцию.
Он так и сделал. Пэт последовала за ним. Розалина Арцыбашева даже с ящиком в руках ухитрилась опередить Деласкеса, раздраженно
— Мать твою!.. Здесь же все по-другому!
Глава 11
ДЭН
Все оказалось не так, как он ожидал. Не ожидал, что на «Старлабе» будет тепло, но оказалось именно так. Пассивный обогрев, объяснила Розалина, за счет солнечного света. Он не думал, что на станции будет пахнуть, а там просто воняло. Всепроникающий прогорклый запах, отчасти какой-то химический, отчасти напоминающий аромат корицы. Разлагающееся тело брошенного на спутнике астронома? Не похоже. Пахло не протухшим мясом, а чем-то другим, кроме того, останки Мэнни Лефрика уже давно прошли стадию разложения.
Но все же не это вызвало шок. Розалина Арцыбашева была права. Даннерман изучал интерьер станции, вспоминая серые металлические шкафы, желтовато-красные, словно излучающие тепло и свет стены, подвешенные гамаки. Все это осталось, однако появилось и нечто новое, чего не было на схемах и фотографиях: куски какого-то прозрачного вещества с зелеными пятнами, напоминающие желе. Внутри поблескивали золотистые искры; большой шестигранный столб медного цвета, излучавший тепло; нечто вроде громадного буфета — дверца медленно закрылась, когда Даннерман попытался заглянуть внутрь. У этих предметов не было названий.
Произошли и структурные изменения. Некоторые стены исчезли. Внутреннее пространство расширилось. Тут и там у оставшихся стен висели под невообразимыми углами машины, не похожие ни на что виденное Даннерманом прежде. Чем дольше Дэн смотрел на них, тем более странными они ему казались: одни слабо светились, поверхность других напоминала черный бархат; одни круглые, другие с острыми краями; они ярко сияли, потрескивали, гудели. И они не выглядели нормальными.
— Боже, — сказал Даннерман. — Похоже, ты была права, Пэт. Все это сделано не людьми.
Пэт торжествующе улыбнулась.
— Еще как права, Дэн-Дэн. Все неземное. И оно наше!
— Но что делают эти штуки?
— Какая разница? Боже мой… — Она протянула руку к розоватой светящейся поверхности одной из машин. — Когда мы доставим все это домой и узнаем, как оно работает, ты представляешь, сколько будут стоить трофеи? Мы сделаем на них состояние.
— Если сможем сдвинуть с места, — пробормотала Розалина Арцыбашева, пытаясь закрепить ящик с приборами и одновременно, как и все остальные, разглядывая окружавшие их чудеса. — Пэт, советую ни к чему не притрагиваться, пока я не сделаю хотя бы предварительный анализ. Это касается и всех остальных.
Пэт убрала
— А в чем дело? Какие-то проблемы?
— Откуда мне знать? Может, и нет никаких проблем, а может, если ты дотронешься до нее, то поджаришься до хрустящей корочки. Хочешь поэкспериментировать — валяй, но лучше бы помог мне.
— Я тоже? — спросил Даннерман, держа в руках ящик и стараясь не наткнуться на что-нибудь: в невесомости ящик доставлял неприятности только своей массой.
— Ох, Дэн, — вздохнула Розалина, — ну чем вы мне поможете? Другие хоть приучены пользоваться приборами. Нет. Идите и смотрите.
— Я с тобой, — сказала вдруг Пэт.
— Тоже хотите быть туристом? И вы, генерал Деласкес, судя по этой ухмылке? Что ж, почему бы и нет? Раз уж здесь так много ни на что не годных помощников, то лучше оставьте нас в покое. Поищите тело Мэнни, может быть, мы сумеем хотя бы достойно похоронить его здесь, в космосе.
— И к тому же избавимся от вони, — проворчал генерал. Розалина проигнорировала реплику Деласкеса.
— Или вдруг встретите какого-нибудь интересного незнакомца, тогда вернетесь и расскажете.
Пройдя несколько метров по главному коридору, Пэт остановилась и заглянула в, бумажку, которую достала из кармана. Генерал подозрительно посмотрел на нее, но останавливаться не стал и проплыл дальше.
— Пусть идет, — не глядя на него, пробормотала Пэт. — Может, увидит что-то, чего не увидим мы. Посмотрим… так, по этому коридору пройдем до второго перекрестка…
— Ищешь что-то особенное? — спросил Даннерман.
Пэт взглянула вслед удалявшемуся генералу и, понизив голос, сказала:
— Ты прав, Дэн-Дэн. Хочу взглянуть изнутри на место, где приклеилась та штуковина. Пойдем, по-моему, я знаю, где это.
В условиях невесомости передвигаться приходилось либо перебирая руками по поручню, либо перелетая от одного пункта к другому наподобие медленно движущегося снаряда. Под стандарты снаряда ни Даннерман, ни Пэт не подходили, а потому продвижение шло медленно.
Они не разговаривали. Пэт то и дело справлялась со своей схемой, а у Даннермана не выходила из головы последняя реплика Розалины. Если на «Старлабе» появились артефакты, значит, их кто-то принес. Вполне логично предположить, что этот «кто-то» еще здесь.
Проплывая по коридорам, Даннерман смотрел во все глаза. Разумеется, он и прислушивался, однако почти ничего не слышал. Голоса Розалины и Джимми стихли уже после первых поворотов, и, если не считать загадочных звуков, исходящих от незнакомых машин, он слышал лишь себя и Пэт.
Разрабатывая станцию, проектировщики исходили из того, что людям придется жить на ней неделями, а то и месяцами. Поэтому они позаботились о жилых отсеках, хотя и не очень расщедрились. Комнаты не предусматривались. То, что увидел Даннерман, пробираясь по узким переходам обсерватории, напоминало гробы. Двери были заменены жесткими панелями, создававшими слабую иллюзия уединения, а полезный объем составлял не более восьми кубических метров.