Другая судьба
Шрифт:
Адольф сжал кулаки, но тут же урезонил себя. Не нервничать, не признавать его правоту, только не признавать его правоту.
– С каких пор вы перестали видеть сны?
– Почем мне знать! – взвизгнул Адольф.
– Нет, вы знаете.
Конечно, Адольф знает, но о том, чтобы признаться этому кретину-инквизитору, не может быть и речи. Он не видит снов с тех пор, как умер его отец. Ну и что? И главное – какой резон признаваться в этом незнакомцу?
Фрейд наклонился к
– Вы не видите снов, вернее, вы их не помните с тех пор, как вам сообщили о смерти отца.
Мерзавец! Как он догадался? Только не нервничать! Не выходить из себя!
– И я даже могу сказать вам, – продолжал Фрейд, – почему с того дня вы перестали запоминать свои сны.
– Да ну? – проскрипел Адольф и сам удивился своему противному голосу.
– Да. Хотите, чтобы я вам сказал?
– Да ладно!
– Хотите? Правда хотите?
– Валяйте, я бы поржал.
Адольф все больше удивлялся тому, как грубо отвечает доктору, но справиться с собой не мог. Господи, как хочется пустить ему струю прямо в лицо.
– Маловероятно… Думаю, вы будете… шокированы.
– Это я-то? Вот ведь умора! Меня ничем не шокировать!
Откуда этот тон? Этот визгливый голос? Успокойся, Адольф, успокойся!
– Да, ничем – кроме голой женщины.
В точку! Решительно этот человек зол на меня! Он не вылечить меня хочет, а извести!
– Согласен, я сам вам это сказал, и что с того? Выкладывайте, почему я не вижу снов после смерти отца, господин всезнайка, давайте, раз вы такой умный!
– Потому что с самого раннего детства вам не раз снилось, как вы его убиваете. Когда вам сказали о его смерти, вы почувствовали себя ужасно виноватым и, чтобы защититься от ваших убийственных поползновений, равно как и от чувства вины, запретили себе осознанный доступ к вашим сновидениям.
Ярость захлестнула Адольфа. Он должен был ударить. Вскочив с дивана, он поискал глазами, что бы разбить.
Фрейд метнул встревоженный взгляд на стопку книг на полу. И Адольф, найдя его слабое место, начал топтать ее ногами.
– Нет… нет… – стонал Фрейд.
Адольф не утихомирился: мольбы врача уподобились для него воплям «избиваемых» книг.
Чуть успокоившись, тяжело дыша, взмокший и взъерошенный, он повернулся к врачу. Фрейд улыбнулся:
– Теперь вам лучше?
Невероятно! Он говорит так вежливо, как будто ничего не произошло!
– Я положил здесь эти книги специально для вас. И правильно сделал. Иначе вы могли бы обрушить свой гнев на что-нибудь более ценное. Такового в этой комнате хватает.
Фрейд окинул взглядом горделивого охотника старинные статуэтки, египетские, критские, кикладские, афинские, римские, греческие, во множестве стоявшие на комодах и бюро. «Переколотить бы всю эту коллекцию», – подумал Адольф, но было поздно: пламя погасло, желание ушло, гнев иссяк.
Фрейд приблизился к нему:
– Мой мальчик, в этих чувствах нет вашей вины. Всякий ребенок мужского пола слишком сильно любит свою мать и желает смерти отца. Я назвал это эдиповым комплексом. Все мы прошли через это. Беда в том, что не все отцы умеют восстанавливать гармонию семейной жизни. Ваш отец…
– Замолчите! Не хочу этого слышать! Я больше к вам не приду.
– Естественно.
– Говорю вам, это не пустая угроза: я больше сюда не приду!
– Я понял. Зачем так кричать? Я могу оглохнуть. Дело ваше. Не я падаю в обморок, а вы. Придете вы или нет, для меня это ничего не изменит. А вот для вас…
Адольф сжал голову руками. Он не вынесет этих логических построений, подобных шаманским заклинаниям.
Фрейд коснулся его плеча. Оба вздрогнули, но Фрейд не убрал руки. Мирное, успокаивающее тепло образовалось между рукой и плечом и растеклось по их телам.
Фрейд заговорил. Его голос звучал мягко, на тон ниже, и был совсем не похож на обычный тембр карлика, компенсирующего свой малый рост властью над другими.
– Заключим сделку, мой дорогой Адольф. Если после этого сеанса вы не увидите сна, больше не приходите. Но если, как я предвижу, вы снова начнете видеть сны, обещайте вернуться. Согласны?
Адольф чувствовал такую усталость, что был готов согласиться, лишь бы положить конец этому напряжению. Уйти! Уйти как можно скорее! И забыть дорогу сюда!
– Согласен.
– Слово чести? Вы придете, если увидите сон?
– Слово чести.
Удовлетворенно кивнув, Фрейд спокойно сел за бюро и принялся что-то писать.
Адольф вышел в прихожую и стал искать свое пальто, чтобы скорее исчезнуть.
В дверях Фрейд задержал его:
– А наша сделка?
– А, ваша вывеска…
Адольф положил пальто и втянул голову в плечи. Ничего не поделаешь! Деваться некуда. Уговор есть уговор. Даже если это уговор с мошенником.
– Какую вывеску вы хотите? – спросил он мрачно.
– Вы не будете возражать, если мы изменим задачу?
Адольф пожал плечами:
– Нет, если речь идет о живописи.
Суровое лицо врача расплылось в улыбке. Он казался очень довольным.
– Отлично. Тогда благоволите следовать за мной, прошу вас. Я все приготовил.
Адольф прошел за Фрейдом по коридору. Доктор открыл дверь:
– Это туалет, которым пользуются мои пациенты. По-моему, ему не повредит немного свежей краски.
Адольф ошеломленно смотрел на подернутые плесенью стены, на кисти и банки с зеленой краской, стоявшие на плиточном полу, и от возмущения не находил слов.