Другая. Украденная душа
Шрифт:
Родион и Маша сели обратно на свои места, снова положив на колени игрушки. Буров пошарил в желтой коробке, лежавшей на столе, достал сигару и не торопясь закурил. Взял со стола бокалы и раздал их гостям, расхаживая по комнате с сигарой в зубах. Маша покачала головой. Родион подумал, что вряд ли их тут собираются отравить, взял бокал и залпом выпил его содержимое: это был крепкий херес хорошей выдержки, какого он не пробовал лет десять, с последней поездки в Крым. Маша посмотрела на него с укоризной. Родион взял из коробки сигару и тоже закурил. Таких сигар он не пробовал никогда.
– Эта история покажется вам странной, – начал Буров,
– Уже производите, – хмыкнула Маша, и тоже взяла бокал с хересом.
– Только не перебивайте меня, – произнес Буров, и в голосе его мелькнула неподдельная горечь и боль.
ЦАРИЦА КАРУСЕЛИ
Всю жизнь ему сопутствовала удача: похоже, что его персона была специально выбрана на каком-то высшем заоблачном совете, чтобы организовывать, вести за собой, возглавлять, и этот воображаемый орган с особой тщательностью следил за исполнением своей непререкаемой воли.
Жизненную карьеру Витя Буров начал даже не пионером – октябренком: его, самого маленького мальчика в классе, по какому-то непонятному наитию, выбрали звеньевым, затем эта должность плавно переросла в председателя совета отряда, комсорга класса, группы и курса – это уже в институте, марка которого не важна, так как Виктор Буров ни дня не работал по специальности: его направили руководителем комсомольской организации крупной автобазы, которую он, на паях с другими начальниками, и приватизировал, когда в стране наступил демократический капитализм.
Бандитские войны девяностых обошлись Бурову двумя сквозными ранениями, одним серьезным отравлением и потерей почти всех друзей, с которыми он начинал. Теперь Буров владел солидной транспортной фирмой, специализирующейся на междугородных и международных автоперевозках, и бизнес его был большей частью законным, если, конечно, не считать кавказского направления.
Личная жизнь также складывалась на удивление легко: своих жен он менял почти столь же регулярно, как и автомобили, по мере устаревания. Никто из трех не остался в накладе, Буров всегда выделял им на излете достаточную долю имущества и заботился об оставленных детях. Надо было жениться в четвертый раз, чтобы узнать, что на свете и в самом деле существует любовь…
Впервые увидев Ладу – на выставке аттракционов, куда его завели неисповедимые пути бизнеса – он понял, что чудо, наконец, произошло.
Лада работала менеджером компании, которая монтировала скоростные японские карусели, и фирма «Мустанг-Б» заключила договор на перевозку оборудования в несколько городов России. Буров не мог оторвать взгляда от ее проворных рук, когда она скрепляла и раскладывала подписанные документы. Он боялся поднять глаза и лишний раз заглянуть ей в лицо: его будто обжигало порывом жаркого ветра.
Пятидесятилетний Буров влюбился страстно, отчаянно, ему казалось, что именно это удивительное лицо мерещилось ему еще лет тридцать назад, в сокровенных юношеских фантазиях, задолго до рождения Лады, которая годилась ему в дочери.
Несколько недель он страдал, как мальчишка, потерял аппетит и сон, дела валились из рук. Он даже обратился к экстрасенсу, найдя его по рекомендации приятеля, которому этот человек однажды помог в бизнесе.
– Я легко могу сделать вам отворот, как вы того желаете, – сказал Антон Петрович, обалдевший от неожиданной щедрости клиента, –
– Чем скорее, тем лучше, – угрюмо подтвердил Буров.
– Но мы можем пойти и другим путем, – продолжал Антон Петрович. – Зачем вам, человеку, твердо стоящему на ногах, отказывать себе в некоторых удовольствиях? В моем арсенале находятся магические средства любого рода, от античности до заклинаний древних славян. Можно попробовать приворожить объект, и тогда… Правда, эта услуга стоит несколько дороже, – с грустью закончил он.
Денег Бурову было не жалко: он уже давно предусмотрел в своем бюджете некий процент, который ежемесячно выбрасывал на всякую недоходную ерунду – благотворительность, сауну с девчонками и прочее. Но такая постановка вопроса его разгневала. В самом деле, почему это он, еще не старый и «твердо стоящий на ногах», будет прибегать к такому унизительному методу? Снять наваждение с себя, как он и собирался, – это понятно, к тому же, вполне объяснимо с точки зрения медицины, а вот совершать какой-то магический приворот другому человеку, на расстоянии… Допустим, экстрасенс поколдует, возьмет гонорар и скажет, что путь свободен. А что, если он и так свободен, без всякого приворота?
На следующий день Буров нанес визит в офис компании японских каруселей, и все поначалу пошло как по маслу: он пригласил девушку отужинать в рыбный ресторан, и она согласилась без колебания. Лада была весела и приветлива, некоторая вульгарность и молодежный жаргон только добавляли ее образу шарма, она великолепно танцевала – отдаваясь каждой музыкальной фразе и чувствуя каждое движение партнера. Буров был на седьмом небе от восторга и уже предвкушал грядущую ночь, однако продолжения не последовало.
– Ты милый и добрый, – сказала Лада, прощаясь, – но мне надо было сразу предупредить. Не в моих принципах прыгать в постель в первый же вечер. Так что, получается, сударь, что я прокрутила вам динаму, – с хохотом закончила она.
Ну что ж! Не прыгнула в первый, прыгнет во второй, – думал Буров, ликуя внутри и как бы потирая руки, но и следующая встреча закончилась ничем.
Девушка оказалась крепким орешком. Все ее кокетство, подчеркнутая эротика в одежде, острый красный язычок, который она поминутно высовывала в разговоре, – оказалось лишь неким молодежным стилем, усвоенным из рекламных клипов и общего настроя реальности. Все смешалось в этом современном мире. Прежде, в семидесятые годы, было ясно, что к девушке, которая красит волосы в желтый цвет, носит белые колготки, можно запросто подойти на улице и снять за бутылку портвейна. Сейчас они все стали одеваться, как проститутки, и совершенно не понятно, что у них внутри.
Лада не имела «бой-френда», что облегчало путь к ее сердцу, но и не собиралась стать любовницей богача. Она много работала на своей фирме, засиживалась допоздна за сверхурочные, набрала кучу кредитов, строила наполеоновские планы на жизнь, в которой не было места Бурову – ни как любовнику, ни как мужу. Впрочем, встречаться она не отказывалась, хоть и постоянно переносила встречи, ломая все буровские планы.
Что удерживало ее рядом с ним, чем он был ей интересен? Может быть, та Москва, которую он открыл ей, и которая раньше была ей не по карману? Каждый раз Буров водил девушку в новое место – то посидеть в ресторане ЦДЛ, где стены были исписаны автографами известных писателей прошлого, то прокатиться на спортивном самолете…