Шрифт:
Капитан Джон Олстон по праву считался одним из лучших полевых агентов иноземного отдела Тайной канцелярии фрадштадтской Короны. Порукой тому служили десятки успешных миссий на материке за пятнадцать лет безупречной службы. Куда только ни забрасывала Джона судьба! Арниания и Криол, Уппланд и Рангорн, Улория, Тимланд, Закатные острова и даже Новый свет – везде бравому офицеру его величества короля Георга Второго сопутствовали удача и успех. Потому-то поначалу новое назначение в отсталую и скучную, погрязшую в грязи и дедовских предрассудках Таридию было воспринято им с известной долей раздражения.
Впрочем, вскоре выяснилось, что вкупе с блестящей репутацией именно последние два года жизни в уппландской столице Ольбеке немало поспособствовали выбору именно его кандидатуры – кожу капитана успел покинуть южный загар, отличающий большинство подданных благословенных Фрадштадтских островов, что позволяло Олстону практически не отличаться по внешнему виду от местных жителей. В городах это было не столь важно, поскольку и в Южноморске, и в Усолье, и в Ивангороде хватало фрадштадтских купцов, к которым все давно привыкли и среди которых можно было легко затеряться. Но проблема была в том, что лорда Вулбриджа интересовали северные территории Таридии, гораздо менее густонаселенные и доступные иностранцам. И в Холодном Уделе, и в районе «Кузнецкой мануфактуры № 1» любой смуглокожий человек будет так же незаметен, как медведь на ярмарке.
Таридия начала удивлять капитана еще до того, как он ступил на ее землю. Вид строящихся фортов Южноморска произвел на Олстона большое впечатление. Вскоре главная морская гавань Таридийского царства окажется под надежной защитой мощных береговых батарей. А ведь Джон знал о существующих планах отнять у ненадежных соседей этот важнейший порт либо передать его под управление кому-то из союзников Короны. Судя по всему, теперь осуществить эти планы будет невероятно сложно, ибо сейчас Южноморск обладал укреплениями, которым мог бы позавидовать даже самый защищенный в мире порт – порт Фрадштадта.
Здесь же разведчика ожидала и небольшая неприятность – все прибывающие были аккуратно переписаны поднявшимися на борт офицерами пограничной стражи. Лишних вопросов пограничники не задавали, да и легенда у Джона была заготовлена, но небольшой осадочек от попадания в списки прибывших всё равно остался. Знал бы заранее об этом – договорился бы с контрабандистами. На всякий случай.
Но это было только начало. В Южноморске царил настоящий строительный бум – словно грибы после дождя росли новые дома, дворцы, магазины и склады, возводились вышки пожарной охраны, новые мосты, расширялись и мостились булыжником улицы. А к западу от порта уходили вдаль уже работающие и только строящиеся мануфактуры. Последний факт особенно взволновал фрадштадтского капитана, поскольку еще совсем недавно считалось, что Таридия и мануфактуры – это понятия несовместимые.
Дальше – больше. Рядом со старой дорогой от Южноморска до Усолья отсыпался совершенно новый тракт, причем отсыпался капитально, битым камнем, с проливкой водой и утрамбовыванием. Местные с гордостью называли его «царским трактом» и наперебой спешили похвастаться перед иноземцем слухами о том, что такие тракты будут построены от столицы ко всем крупным городам царства. Прежде дороги такого качества Олстон видел только на Фрадштадтских островах, но Фрадштадт на то и считается самой передовой страной мира, чтобы иметь такие дороги!
Таридия явно была на подъеме. Так что уже к исходу первого дня в новой стране капитан перестал считать свою миссию ничтожной. Такими темпами через пять-шесть лет она превратится в опасного конкурента благословенных островов, а этого король Георг допустить не может.
В Ивангороде пришлось от греха подальше сменить легенду, поскольку, едва заслышав о заселении в его гостиницу ищущего работу инженера-строителя, радушный хозяин едва не потащил Джона знакомиться с проживающим тут же известным ученым Самюэлем Уотсоном, прибывшим, между прочим, из Фрадштадта преподавать в местном университете.
Сославшись на срочные дела в городе, Олстон избавился от внимания
Ивангород тоже бурлил. Шумели торговые ряды, расширялись и одевались в камень улицы, ремонтировались фасады и строились новые дома, с невероятной скоростью вырастали на окраинах новые мануфактуры.
На устах же у всех в эти дни была свежая новость о внезапной кончине силирийского великого князя Богдана и о столь же внезапно возникших притязаниях короля Улории Яноша на часть территорий соседа. Ах, Янош, Янош! Ты красивый, образованный, решительный мужик, не лишенный полководческого дара, но ты плохой хозяйственник и еще более плохой политик! Ну кто тебя надоумил вылезать со своими претензиями к Силирии? Тем более сейчас, сразу после кончины правителя? Джон не был посвящен в планы своего руководства, но знание общей концепции внешней политики Фрадштадта и долгое нахождение внутри системы позволяло ему встраивать происходящие «случайные» события в стройную череду шагов, призванных поддерживать выгодный Короне миропорядок. Таридийский царевич Алексей скоро должен был сочетаться законным браком со старшей дочерью князя Богдана Стефанией и в данный момент находился в силирийской столице. То есть при определенном развитии событий младший сын Ивана Шестого вполне может претендовать на должность регента при малолетнем наследнике Дарко. Что в свою очередь должно возмутить местных магнатов. Капитан не мог поручиться за неслучайный характер смерти силирийского монарха, но то, что его смерть должна была бросить тень именно на отношения этой северной страны с Таридией, было ясно как божий день. Так бы всё и вышло, если бы главный улорийский умник хотя бы пару месяцев спокойно посидел в своем дворце! Теперь же различные силирийские партии могут вынужденно объединиться перед лицом общей угрозы, зовущейся Яношем Первым, и закончиться дело может заключением того самого союза с Таридией, который так нежелателен Фрадштадту. Служащим иноземного отдела, отвечающего за Силирию, теперь придется приложить вдвое больше усилий для достижения целей Короны. Впрочем, Джона это точно не касалось.
В Кузнецке Олстон неделю добросовестно ходил по оружейным лавкам и представительствам различных мануфактур, узнавал цены на ружья, пистолеты, штыки и шпаги. Даже закупил особо приглянувшиеся образцы для большего соответствия выбранной роли. Правда, по своим качественным характеристикам всё оружие оказалось довольно-таки посредственным, из-за чего было благополучно утоплено в ближайшей речке – не таскать же с собой эту груду железа!
Но всё это были лишь цветочки частного предпринимательства, попасть на принадлежащую государству «Кузнецкую мануфактуру № 1» удалось лишь на десятый день, когда Джон свел знакомство с флегматичным мужичком, каждый день отгонявшим на хорошо охранявшуюся территорию полную телегу продуктов.
– Вяленое мясо, окорока, копчености, – вяло ответил на вопросы о своем грузе Микола Сидоров, – а напарник на неделю отпросился, в деревню на свадьбу брата поехал. Придется неделю за двоих повкалывать.
– Зачем же на мануфактуре продукты? – искренне удивился Олстон.
– Так ведь это… работники столуются в обед за счет казны, – спокойно ответил мужик.
– Так, может, я поработаю твоим напарником? – глядя на заросшего рыжей бородой возницу честными глазами, поинтересовался Джон, благоразумно решив не заострять внимание местного жителя на вопросе питания. На его родине работники имели право на обед, но питались исключительно принесенными из дому продуктами.
– Да зачем тебе, мил человек? – на этот раз удивился Микола. – Ты ведь не бедствуешь, по всему видно, за такие гроши работать не станешь.
– Видишь ли, друг мой Микола, поспорил я с одним человечком, что хотя бы одним глазком, но взгляну на знаменитую мануфактуру изнутри. На десять золотых рублей поспорил. И два из них станут твоими, если ты возьмешь меня в напарники.
– Чего ж не взять-то? – равнодушно пожал плечами Сидоров, хотя глаза его жадно заблестели при виде золота. – Спор – дело хорошее. Поглядишь на мануфактуру!