Другие Звезды
Шрифт:
— Не скажи, Коля, — Олег, видимо, успел скорешиться с ним плотно, — мне, например, ещё до… — он хотел сказать войны, но горло его перехватило, и он просипел, поправляясь, — до всего этого свастику когда показывали, тоже неприятные чувства вызывало. Странное дело, можешь не верить, но это так. Треугольник — нормально, квадрат — то же самое, круг там, звезда, да что угодно нормально, а это нет. Гадливость какая-то возникала и всё тут, как будто таракана увидел.
— Есть такое, — подтвердил Рыбаков с удивлением, — раньше я как-то на это внимания не обращал, но есть, чувствуется что-то не то, твоя правда. Всё интереснее и интереснее, смотри ты.
— Слушай, друг, — Олег вдруг встрепенулся, — я совсем не сообразил!
— А вот нечего было стульями в добропорядочных граждан кидаться, — буркнул ему Николай, но экран из кармана вытащил, — и не сидел бы. На, смотри.
Они отвлеклись, мне пришлось пересилить себя, чтобы поговорить с Юргеном по важному делу.
— Слушай, херр официр, — начал я, — если вы все тут такие доброжелательные, может, выведешь меня? В сортир, на минутку, я не убегу, а?
— Обращайтесь ко мне по имени или фамилии, — ровным голосом ответил тот, — или, если вам необходима должность и чин, то лучше называйте меня заместитель помощника председателя наблюдательного совета по охране правопорядка Надежды-главной, — потом помолчал и добавил с ехидцей в голосе, вернув мне мои же слова, — и куда же вы здесь бежать собрались, херр зольдат?
Спазмы схватили горло, а то бы я ему ответил, да.
— И почему это вы меня именуете столь странными званиями, — начал было Юрген, но вдруг осёкся, разглядев мою морду, и махнул рукой куда-то мне за спину. Я обернулся и без особого удивления увидел выехавшую из стены непрозрачную кабинку, где, надо думать, и находилось всё мне так сейчас необходимое.
— Сам справишься? — снова с чётко ощутимой ехидцей в голосе, вновь перейдя на ты, спросил Юрген, — или помочь с объяснениями?
— Справлюсь, — ответил я и направился к кабинке, — надеюсь. Но спасибо.
И, пока я на ходу вспоминал, как пользоваться местной сантехникой, Олег досмотрел кино, да в коридоре ощутимо прибавилось людей. Ну или не людей, чёрт их там всех разберёт. Но я умылся и привёл себя в порядок как положено, подождут, потому что на своей шкуре уже успел узнать, что чумазый или с синяками задержанный рискует много больше умытого и опрятного. А если ещё причесаться да рожу себе сделать не наглую, то и вообще хорошо. Вроде бы мелочь, но помогает точно.
Так что я вышел из санузла только тогда, когда убедился, что выгляжу нормально и что следов прошедших боёв на мне не видно ни спереди, ни сзади.
— Долго ты что-то, — тут же упрекнул меня Олег, — давай шибче, тебя одного ждём!
— Сердцу не прикажешь, — спокойно ответил я, рассматривая новоприбывших, а это были люди. Стеклянных дверей в моей камере и камере Олега уже не было, они куда-то делись, наручники надевать на нас никто не спешил, в стену носом тоже не ставили, джентльменское тут было обращение, так почему бы и не посмотреть.
Новых было двое, один Дима, второй неизвестный мне подтянутый мужик средних лет, одетый на местный манер, но без излишней вычурности. И так же без лишних церемоний он, скороговоркой представившись, осведомился у нас о готовности посетить судебное заседание, и нет ли у нас заявлений, претензий или даже травм, физических или моральных. Мы дружно заверили его, что всё в норме, что мы готовы к труду и обороне, он удовлетворённо кивнул и пригласил следовать за ним.
Я поручкался с Димой, ответив холодным и бесстрастным взглядом на его укоризненное выражение лица, потому что нечего корчить рожи и изображать тут вселенскую скорбь, ведь предупреждали же. А то, что он не мог предвидеть такую ситуацию, это уже оправдание, это никому не интересно, пусть поймёт эту концепцию и проникнется. Во всяком случае, у нас так заведено, это и называется ответственность.
Мы шли по залитым солнечным светом коридорам, вроде бы и под конвоем, а вроде бы и нет. Роботы, или, как их здесь называют, мобильные платформы, тоже попёрлись с нами, они изображали из себя просто идущих по своим делам в нашей компании милиционеров, никто никого не контролировал, но выяснять степень их ухватистости я бы не спешил, и так чувствовалось, что скрутят за секунду, если не раньше. Но встречные люди не обращали на нас внимание, спасибо и на этом.
А потом мы вошли в просторный кабинет, и вот тут запоздалая краска стыда вернулась на мои щёки. За длинным столом сидели всё знакомые мне уже люди, кроме двоих, сначала я увидел бритоголового, он развалился на стуле слева и отдельно, а с ним какой-то хмырь, морда наглая и алчущая, не иначе адвокат, по центру восседал судья, это выражение лица я ни с каким другим не спутаю, а вот справа находились те, кто и заставил меня конфузливо поморщиться. Там был профессор Иванов собственной персоной, а ещё Анастасия за каким-то чёртом, как будто одного Александра Андреевича нам мало, и вот она выглядела, в отличие от своего доброжелательного начальника, чрезвычайно холодно.
Николай с Юргеном сели справа и слева от судьи, собакоголовый и ящероподобный роботы встали сзади нас с Олегом, причём в нашу компанию затесался Дима, и этим он уже больше походил на подельника, чем на свидетеля. Ну и стоять мы тоже не стали, раз уж тут всё так просто и без церемоний, уселись на три свободных стула, как раз напротив судьи получилось.
— Ну, что же, — с каким-то затаённым удовольствием треснул деревянным судейским молотком по подставке тот, — позвольте представиться и начать судебное заседание, давненько у меня ничего подобного не было. Отрывать от работы трёх занятых людей ради вас, э… троих же, не понимаю, зачем это нужно было. Мне кажется, искусственный интеллект справился бы с вашим делом не хуже, но, раз уж представители ответчика настаивают, пойдём им навстречу в виде исключения. Напоминаю, обращаться ко мне следует — Ваша Честь, только так и никак иначе, самому весело, но ритуал идёт из глубины веков, не нами начато, не нам и прерывать. В обычной жизни я директор одного научно-исследовательского института в области медицины, зовут меня Борис Геннадьевич Ефимов, а ещё я член наблюдательного совета этого сектора, в котором, собственно, всё и произошло, поэтому именно я. Истец с представителем присутствуют, ответчики с представителями же тоже, приставы, они же заседатели, они же следователи, на месте, так что подойдём к делу без лишних формальностей, но досконально. Напоминаю, что всё, сказанное вами сегодня, будет внесено автоматически в протокол заседания. Вопросы, замечания, пожелания, претензии есть?
Все дружно по очереди сказали нет, но Олег поднял руку, и я следом.
— Что вам неясно? — поинтересовался сначала у него судья.
— А свидетелей почему нет? — спросил тот и быстро добавил, — Ваша Честь.
— Странный вопрос, — ответил Борис Геннадьевич, — произошедшее зафиксировано системами наблюдения в деталях, мы и начнём-то с просмотра, со всех сторон посмотрим, ничего не пропустим, будьте уверены. Ну и вы что-то хотели, молодой человек?
— Да, — поднялся я со своего места, — пользуясь случаем, хочу принести свои искренние извинения потерпевшему, а также поинтересоваться состоянием его здоровья. Ваша Честь.
— Не принимается! — быстро соскочил со своего места мордатый адвокат бритоголового, — мы намерены добиваться наказания по всей строгости закона, примирение сторон невозможно! В раскаяние ответчика не верим!
— Ну, это мне решать, — хмыкнул судья, — верить ему или нет. Посмотрим по ходу заседания. А так извинения принесены без напоминания, и это обнадёживает, это хорошо. Пусть оно даже и не повлияет на конечный результат, но хорошо. А теперь, когда всем всё ясно, ведь ясно же? — и он обвёл нас всех взглядом, — перейдём, собственно, к делу.