Других чудес не нужно
Шрифт:
Но, насколько Динни знала, при неурядицах в семейной жизни на прием обычно приходят оба супруга.
Даже если сначала к специалисту записывается кто-то один, то психотерапевт просит пригласить на прием и второго для полноты картины и для того, чтобы лучше ориентироваться в проблемах пары.
Поставить Алана перед фактом, что их семье требуется помощь?
Более того – озвучить на приеме причину, по которой они оба здесь?!
Нет, ни в коем случае!
Может быть, все-таки позвонить матери?
Она многое повидала, она рассудительна
Но что, если именно такой проблемы, как измена мужу, перед ней никогда не стояло? Их с папой отношения казались Динни такими прозрачными, такими чистыми и искренними. Вряд ли они когда-то подводили друг друга, вряд ли в их отношения всерьез вмешивался кто-то третий.
А Динни возьмет и вывалит всю свою грязь на маму…
Нет. Она должна разобраться со всем этим сама. Она давно уже взрослая и самостоятельная и способна выкарабкаться оттуда, куда попала исключительно по собственной вине… или воле?
Динни принялась обзванивать подруг. Нет, не потому, что ей хотелось кому-то выговориться или с кем-то посоветоваться. Не поэтому. Просто она соскучилась и решила съездить к одной из подруг.
Закончив переговоры, она начала собираться. Вспомнив, что неплохо бы поесть, заглянула на кухню и сделала себе тосты с земляничным джемом. Потом она долго выбирала платье, остановившись на маленьком черном с глубоким вишневым отливом, и тщательно накрасилась.
Неожиданно она поняла, что пусть подсознательно, но надеется на встречу с Патриком.
Со злости она растрепала прическу и оперативно переоделась в простые льняные брюки и голубой топ.
Когда она вышла на улицу, ее ослепил солнечный свет, бликами отражающийся от стекол машин и витрин. Динни счастливо зажмурилась: солнце не так часто баловало жителей Глазго. Потом она перевела взгляд на небо и вдруг заметила на противоположной стороне улицы Патрика.
Как ни в чем не бывало он помахал ей рукой и заторопился перейти дорогу.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела Динни, как только расстояние между ними сократилось настолько, что шум машин уже не мешал ему слышать ее.
– Давай вместе подумаем. Может, у нас и получится вдвоем выдумать что-то до крайности убедительное.
Его мальчишеская озорная улыбка была для нее невыносимой.
– Не хочешь?
– Нет, – сердито ответила она.
– Ну ладно. Я проезжал мимо и решил навестить тебя.
– Мы уже виделись вчера.
– Да, ты права. И мне так понравилась наша встреча, что я подумал: будет непростительно, если мы ее не повторим.
– Что ж, если ты так хотел увидеться и жаждешь общения, то давай сходим с тобой в музей. В галерею. В зоопарк, в конце концов. В закусочную выпить по молочному коктейлю. Пойдет?
– Ни в коем случае. Мы что, студенты колледжа, которым некуда девать драгоценное время?
Динни устало вздохнула:
– Патрик, чего ты хочешь?
– Я уже сказал. Тебя.
– Меня ты не получишь.
– Я думал
– А я нет!
– Послушай, здесь так холодно.
– Что-то я этого не замечаю.
– Все равно. Поехали куда-нибудь.
– В мотель? – съязвила Динни.
– Неплохая идея. Когда я вижу тебя, то просто не могу сдерживаться. Это похоже на наваждение. Я не знаю, как от него избавиться. Да и хочу ли я от него избавляться, вот в чем вопрос!
– Прекрасно. Может, зайдем в аптеку и попросим чего-нибудь от наваждения? – продолжала язвить Динни.
– Да заткнись же ты наконец! – Патрик рывком притянул ее к себе и поцеловал.
Динни выдохнула:
– Это было похоже на электрический разряд…
– Поехали к тебе! – тоном, не терпящим выражений, произнес Патрик.
– А потом… потом ты оставишь меня в покое?
– Там видно будет. – Патрик усмехнулся, и простодушное выражение исчезло из его глаз.
20
По дороге Динни и Патрик заехали в супермаркет. Это была идея Динни. Никогда особо не любившая алкоголь, она настояла на том, что им надо взять какого-нибудь вина. Она почувствовала, что еще немного – и ее психика не выдержит напряжения. Она хотела забыться, раз уж все равно ей не удалось удержаться, остановиться на самом краешке ледяной горы. Теперь она катилась с нее во весь опор и ей даже не за что было зацепиться.
Кроме вина, они взяли целую корзину разных фруктов. И в квартире Динни они поедали фрукты, а Динни запивала их вином прямо из горлышка. Она хохотала и плакала одновременно, болтала без умолку, пыталась хоть немного отключиться от происходящего, пока… пока Патрику не надоели ее речи и он не заставил ее замолчать самым верным и надежным способом – нескончаемыми поцелуями.
Динни плавилась в его руках как горячий воск, он делал с ней все, что хотел, и она даже не могла припомнить, кружилась ли у нее когда-нибудь так голова от Алана, сходила ли она так с ума, находясь с ним в одной постели.
Она теряла себя, теряла ощущение реальности, не чувствовала своего тела – только огненную пульсацию, только нарастающее наслаждение, только опустошающую истому.
Когда через несколько часов она хотела одеться, Патрик не дал ей подняться.
– Ты знаешь, Линда просила передать, что приглашает вас с Аланом на ужин. Сегодня, к восьми вечера, – страшно довольный, сообщил он.
Динни изумилась. Такого цинизма она не ожидала даже от Патрика. Хотя, собственно, чего еще можно было от него ожидать?
– Забудь, – отрезала она.
– Почему же?
– Как ты себе это представляешь?! После того как мы с тобой… После того как мы здесь… я приду в ваш дом и буду вежливо здороваться с тобой, поддерживая беседу за столом? Да я в глаза Линде смотреть не смогу.
– Ну, Алану же ты смотрела в глаза после этого, – пожал плечами Патрик.
Динни опустилась в кресло и сжала голову руками.