Другое счастье
Шрифт:
На западе над плато нависали новые вершины.
– Скоро будет левый поворот. Сверни, – распорядилась Агата.
– Зачем?
– Это будет спуск прямо к Санта-Фе по старой дороге через национальный парк, проложенной между двумя горами. Она ведет к заброшенной шахте.
– Кто вам сказал, что по этой дороге все еще можно проехать?
– Никто. Ты что, разлюбила приключения и риск? В худшем случае развернемся и уедем, в лучшем выиграем целых два часа.
– Откуда вы знаете про этот кратчайший путь? Я здесь выросла
– Смешно, вы и впрямь принимаете ваших предшественников за невежд, за каких-то дряхлых психов. А ведь музыка, которую вы слушаете, изобретена нашим поколением, вы ищете на барахолках старье, которое мы покупали за десять центов, и готовы платить за него в тысячу раз больше, тратите состояния на тряпки, от которых мы теперь отворачиваемся; я насмотрелась на это в магазинах, где мы побывали. Ну и зрелище!
– Это называется винтаж. От таких разговоров вы молодеете на глазах.
– Я знаю этот короткий путь, потому что жила раньше тебя. Когда прячешься в подполье, узнаешь то, о чем не знают другие: например, как переходить из штата в штат по заброшенным тропам, как перебираться из города в город, никому не попадаясь на глаза. Довольна таким ответом?
– Звучит логично.
– Рада слышать. В следующий раз избавь меня от своего нахальства. Возможно, я слегка винтажная, но еще не выжила из ума.
Предложенный Агатой путь оказался ухабистым, но обладал тем достоинством, что вел вдоль склона, по руслу пересохшего ручья. Через десять миль после старой шахты Милли выехала на прямую как стрела дорогу, ведшую по плато к Санта-Фе. Вдали уже виднелся город: Агате он показался больше того, который остался у нее в памяти.
– О чем вы думаете? – спросила Милли.
– О течении времени, – ответила Агата.
– Главное, не слишком старейте, а то окажетесь мне не по карману.
Агата обожгла Милли взглядом, но та уже отвлеклась на свой мобильный телефон, без конца подававший сигналы.
– Связь восстановилась, – сказала она. – Похоже, меня давно разыскивают.
Она выгнулась в кресле, чтобы вытащить из кармана телефон. Машину повело вправо, колеса чиркнули по обочине. Агата вырвала телефон у нее из рук.
– Будь добра, смотри вперед. Как пользоваться этой штуковиной?
– Прикоснитесь пальцем к конвертику на экране и прочтите вслух появившиеся имена.
– Джо, Фрэнк, Джо, Джо, опять Фрэнк. Три-два.
– Беспокоятся, наверное. Как только приедем, я им позвоню.
– Для обеда еще рановато. Что, если сначала побывать в доме, где ты выросла?
– Я не против, – согласилась Милли со вздохом. – Тогда получится, что я не так уж обманываю Фрэнка, к тому же это по пути.
Милли повернула на север и надолго замолчала.
Пустыня постепенно превратилась в населенную местность, саманные постройки сменились одинаковыми жилыми кварталами.
– Разве тебе
– Собираетесь диктовать мне дорогу даже в моем родном городе?
– Конечно нет, – смущенно пробормотала Агата.
– В конце концов, я здесь жила, – не унималась Милли.
– Ты говорила, что вы жили в Тесукве, а это как будто на северо-западе.
– Не помню, чтобы я вам об этом говорила, хотя это так и есть.
– Говорила – не сегодня, но я хорошо это помню, я не могла этого придумать, – стояла на своем Агата. – Это же такая радость – увидеть дом своего детства! Почему ты так нервничаешь?
– Потому что нам надо ехать к границе, думать о вашем будущем, а не копаться в моем прошлом.
– Когда мы разъедемся, я буду часто тебя вспоминать. За эти несколько дней мне так и не удалось толком с тобой познакомиться, поэтому в местах, где прошло твое детство, я больше о тебе узнаю. Надеюсь, у меня будет ощущение, что мы с тобой стали настоящими сообщницами.
– Вряд ли слово «сообщницы» здесь самое подходящее, учитывая обстоятельства. Странные у вас мысли! Главное – сделать вам приятное, а еще…
– …а еще, – подхватила Агата, – мы будем лакомиться лучшими в мире такос, а потом навестим твою мать.
– После этого вы согласитесь, чтобы я отвезла вас к мексиканской границе?
– Там видно будет, – отрезала Агата.
Милли съехала на грунтовую дорогу, тянувшуюся к вершине холма. Внезапно она прибавила ход, заставив Агату испуганно схватиться за ручку двери.
– Что это с тобой?
– Мы почти у цели. В этом месте я всегда прибавляла газу и поднимала столб пыли до неба, чтобы мать увидела меня издали. Теперь это бессмысленно, но привычка есть привычка.
Агата не сводила глаз с приближавшегося домика цвета глины. Глаза ее наполнились слезами – наверняка из-за густой пыли.
Милли затормозила и вылезла из машины.
– Вы идете или нет? – обратилась она к своей пассажирке, которая сидела неподвижно и молча, сверля взглядом синюю дверь.
– Я думала, у тебя нет ключа? Может, сначала залезешь сама и отопрешь мне дверь изнутри? Я уже не в том возрасте, чтобы ползать по щелям.
Милли пожала плечами, поставила ногу на перекладину у двери, схватилась одной рукой за перекрытие, подтянулась, пошарила другой рукой за перекрытием и спрыгнула вниз.
– Вот и он! – Она гордо продемонстрировала ключ.
Но Агата по-прежнему неподвижно сидела в машине.
– В чем дело? – спросила Милли. – Вы такая бледная…
– Ничего особенного, просто устала, ты ужасно растрясла меня по дороге! Отпирай, я войду следом за тобой. Может, тебе захочется побыть дома одной хотя бы несколько секунд?
– Это вам захотелось побывать в моем доме. Я знаю его наизусть и не очень-то хочу в него лишний раз заходить. Можно уехать, никто нас не заставляет…