Другой дом
Шрифт:
– Пойдем, - потянул меня в ту же сторону Крис, - Ему нужна помощь. А потом – поедем праздновать.
В небольшой, пропахшей потом и носками комнатке Майк был один – остальные всё еще принимали поздравления от зрителей и судьи. Кинг уже успел снять мокрую футболку, когда услышал стук двери. Подняв голову, он широко улыбнулся, проводя растопыренной пятерней по влажным волосам.
– Братишка, ты привел болельщиц ко мне в качестве приза?
Киша фыркнула, оставаясь стоять у входа и глядя куда угодно, но только не на полуголого Майка. Я же, наоборот, почему-то не могла заставить себя отвести от него взгляд. Хотя, казалось бы, я уже успела увидеть всё и даже больше, если вспомнить, как Майк вломился в комнату брата, прикрытый лишь одним полотенцем.
Деликатное покашливание, которое издал Кристиан, заставило меня вздрогнуть и опустить взгляд. Который тут же зацепился за приличных размеров синяк на ноге Майка.
– Болит? – задала я, наверное, один из самых глупых в мире вопросов, кивая на травму.
– Не особо, - отмахнулся Майк, в то время, как его брат доставал из шкафчика его сменную одежду, - Через пару дней буду в норме. Так вы пришли, чтобы…?
– Помочь тебе, дубина, - хмыкнул Крис и повернулся к подруге, - Киша, достань из моей сумки заживляющую мазь и эластичный бинт. Кристина – тебя я попрошу собрать сумку нашей звезды, пока остальные не пришли. А мы с тобой, герой, - толкнул он брата в сторону, по всей видимости, душевых, - Идем приводить тебе в порядок и обрабатывать раны.
– Ты как мамочка, - проворчал Майк, но послушно позволил увести себя.
Правда, на пороге он обернулся и, подмигнув мне (иногда мне кажется, что у него нервный тик!), сообщил:
– Кстати, мы идем праздновать к тебе на работу. С тебя песня, новенькая! Я слышал, что ты хороша в этом.
Докатились – меня уже заказывают. Хорошо хоть только песню, а не что-нибудь еще.
глава восьмая
Глава восьмая.
Еще один плюс от проживания в малознакомом городе – каждый твой день приносит что-то новое и неизведанное. К такому выводу я пришла практически на второй неделе своего пребывания в Нью-Йорке. За почти двадцать лет жизни в своем небольшом городке я изучали его вдоль и поперек. Не было ничего, что смогло бы поразить или удивить меня. Жизнь напоминала рутину – и это в мои-то годы. Я знала, что утром проснусь в своей комнате, позавтракаю, соберусь – и пойду на учебу. Пройду три улицы пешком, потому что нет никакого смысла тратить деньги и время на автобус, ведь он порой едет так медленно, что его обгоняют даже пенсионеры. По пути мне встретится дедушка с соседней улицы, который каждое утро, для поддержания здоровья, ходит гулять. А чуть дальше будут мамочки с колясками, которые направляются в единственный более-менее приличный парк.
В самом университете я забьюсь в самый дальний угол, чтобы никто не мешал мне заниматься своими делами – мечтать. О том, что всё рано или поздно изменится и я вырвусь.
Нет, не спорю, в моей старой жизни было много хорошего, и я всё еще зову то место своим домом. Я люблю вспоминать двор, в котором выросла, в котором всегда буйно росли тополи – ветки даже норовили залезть в окно моей комнаты, а пуха было так много, что можно было смастерить себе приличную такую подушку. Сразу за домом был лес, в который мы выбирались летом каждые выходные – на шашлыки. Это было всё дорого моему сердцу, но всё это было вызубрено назубок и больше не приносило той радости, что раньше.
Другое дело – этот новый дом. Как я ни старалась, выучить всё хитросплетение улиц было просто невозможно. Хотя, казалось бы, всё просто – улицы были прямыми и длинными. Очень много «Авеню» - седьмая, девятая, пятая (там, кстати, очень, ну просто ОЧЕНЬ много бутиков!) – всё от семи и до десяти километров. Чаще всего я ходила именно по седьмой – она пересекалась с Бродвеем. И вот эта улица была для меня одной сплошной аномальной зоной. Пятьдесят три километра. ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ! И за те месяцы, что я живу в этом районе, я так и не смогла пройти весь Бродвей. Поверьте, когда люди на вопрос «где ты живешь» гордо отвечают «Бродвей», уточняйте, в какой именно части. А то будете, как я, наяривать километры просто по незнанию.
Больше всего я любила, как это ни странно, место пересечения Бродвея и Седьмой Авеню. Есть здесь знатоки? Догадались, о чем я? Конечно, я говорю про Таймс-Сквер. Место, которое ночью сияет также ярко, как и днем.
Оказавшись здесь впервые, я слегка опешила – такого столпотворения я не видела даже в Москве, а ведь мне столица казалась самым многочисленным местом на планете. Но центр России нервно курил в сторонке, по сравнению с одной только этой площадью. Немного цифр, для общего развития – ежедневно по этим дорогам проходит до трехсот тысяч человек и сто пятнадцать тысяч водителей со своими пассажирами.
Гулять мне здесь очень нравилось. Но вот жить в этом районе я бы точно не захотела. В первую очередь, из-за огромного количества светящейся рекламы. Это напоминало Токио – нет, я там не была, но видела очень много фильмов и роликов. Так вот, насколько я смогла узнать из различных источников, все обитатели Таймс-Сквера обязаны были выставлять самую яркую и красочную рекламу своих заведений, бутиков, магазинов, музеев и прочего. Можете себе представить, на что это было похоже, если учесть, что на площади работает около ста семнадцати тысяч человек?
Но кафешки здесь действительно были крутыми – милыми, уютными, и в них потрясающе вкусно готовили и варили кофе. И вот в одной из них я и расположилась в очередной свой выходной. Заказав горячий шоколад и достав из сумки небольшой нетбук – подарок родителей и еще одна вещичка, привезенная из прошлой жизни.
Что я здесь делаю? Да просто вспомнила, что со всеми этими вечеринками, играми и работой я совершенно забросила свою мечту. Уже и не помню, когда я писала хоть что-то, кроме лекций в университете. А, если учесть, что зимняя сессия неотвратимо приближалась, неизвестно, когда я снова вылезу из-за книжных завалов. Поэтому, отклонив предложение Криса прогуляться вместе, я отправилась искать вдохновение в свое любимое место среди ароматов кофе и выпечки.
Заняв местечко у окна, я бросила быстрый взгляд на улицу и улыбнулась. Вчера ночью выпал первый снег, и это не могло не напомнить о том, что зима близко. Буквально наступает нам всем на пятки – календарь красноречиво отметил последний день ноября. Об этом говорила и погода – температура воздуха продолжала падать, вынуждая убирать футболки в дальний ящик комода и облачаться в теплые, чуть колючие свитера.
Кутаясь в ворот одного из таких – нежно-сиреневого цвета – я отвернулась от заметенной снегом улицы и обратила всё свое внимание на экран компьютера. Мыслей в голове было очень много, и им требовался выход. Так было всегда, с самого детства – в моей голове просто возникала картинка, и если я не переносила ее на бумагу, она начинала преследовать меня везде, снясь и буквально витая в воздухе, ровно до того момента, пока я, наконец, не сдавалась во власть своей музы.
Тоже самое происходило и сейчас. Что неудивительно – эмоций и впечатлений у меня хватало, как минимум, на три романа. Все они были начаты, но ни один я так и не смогла довести до конца. Всегда чего-то не хватало – я начинала писать, а потом понимала, что двигаюсь совершенно не в том направлении. Но, быть может, сейчас всё изменится, и флюиды Таймс-Сквера помогут мне вернуться на путь истинный?
Работа продвигалась медленно, но верно. Я пила уже третью кружку горячего шоколада подряд, и прямо перед моими глазами оживал новый мир, созданный силой моего воображения. В нем было всё, чего так не хватало в моей реальности – сильная, волевая героиня, сносящая все преграды на своем пути верные друзья, готовые лечь под пули. И был ОН – любовь всей её жизни (разумеется, куда же без любовной линии в романе?!). Восхитительный, просто умопомрачительный парень с вечно взъерошенными волосами цвета горького шоколада, нежно-зелеными глазами и чуть вздернутым носом. И не стоит забывать про дерзкую улыбку, что никогда не покидает его губ. И который очень любит клетчатые рубашки.