Другой мир

Ахминеева Нина

Сейчас боярыня Стрелецкая отчаянно желала оказаться на месте этой нищей, но родовитой красавицы Изотовой!

— Ну, стерва, — сжав добела кулачки, прошептала девушка, — скоро ты будешь рыдать от стыда и унижения!

Глава 13

В кабинете царила привычная суета. Я вошла в класс, приветливо улыбнувшись одноклассникам, и сразу же попала под прицел маленьких глазок математика. Сидя за своим столом, он настойчиво буравил меня взглядом через затемненные стекла круглых очков. Поразительно бледный, неимоверно худой Сергей Сергеевич откровенно вызывал тревожные ощущения.

«На вампира

похож, — в который раз подумала я и тоскливо вздохнула. — Только его нравоучений сейчас и не хватает. Почему он такой зануда? Может, у него гастрит?»

Изобразив на лице максимальную сосредоточенность, приготовилась выслушивать упреки педагога.

— Софья Сергеевна, — неожиданно спокойно сказал мужчина, — мне звонила Валентина Степановна. Причина пропуска урока у вас достаточно веская, — он чуть помедлил и, поправив очки, добавил: — Однако самостоятельную вам все же придется сегодня написать. Сейчас перемена большая, но вы уже не успеете… Выбирайте, либо пожертвуете обедом, либо останетесь после уроков.

«Не ожидала от Тепликовой. Молодец, — удивилась искренне и задумалась над предложением. — Может и вправду остаться после уроков? Елки — палки, мне же еще дом сегодня смотреть!»

Я мысленно застонала.

— Спасибо, Сергей Сергеевич, за понимание, — произнесла с легкой улыбкой. — Мне в обед будет удобнее.

— Воля ваша, — пробормотал педагог и негромко постучал тонкими пальцами по столешнице. — Готовьтесь к геометрии.

Не тая довольной улыбки, дошла до своей парты. Сев, с мечтательным выражением на лице принялась выуживать из недр рюкзака учебники и тетради.

— Добрый день, Софья, — раздался голос Екатерины Тимирязевой. — Позволите с вами посидеть на уроке?

Увидев в руках девушки учебники, широко улыбнулась и произнесла с теплотой в голосе:

— Конечно. Буду только рада.

Быстренько устроившись на свободном стуле рядом со мной, Екатерина несколько мгновений молчала, а затем тихо сказала:

— Софья, пока нет Стрелецкой и ее свиты, должна предупредить: вас сегодня многие видели с Потаповым…

«Вот это скорость передачи информации! Пяти минут не прошло, а уже знают!» — мысленно восхитилась я.

Удивленно приподняв бровь, вопросительно посмотрела на одноклассницу.

— Девочки говорят, Стрелецкая в ярости. Что же вы так беспечны? — прошептала Екатерина и, бросив тревожный взгляд в сторону входа в кабинет, посмотрела на меня с укором.

— Живы будем — не умрем, — бодро заявила я и счастливо улыбнулась.

— Ох, Софья, — сокрушенно покачала головой девушка. — Мне бы ваш оптимизм…

— Что такого в этой боярыне? — негромко полюбопытствовала я. — Почему вы ее так опасаетесь?

Придвинувшись ко мне близко — близко, Екатерина сурово сдвинула рыженькие бровки и, не скрывая тревоги, зашептала:

— Вы просто ее еще плохо знаете. Она красивая, но сущая фурия! Род Стрелецких баснословно богат, они владеют угольными шахтами. Мария привыкла всегда получать все, что пожелает, и привыкла побеждать. Она действительно очень одаренная, и у нее большие возможности, — глубоко вздохнув, девушка нервно покусала губы. — Когда я восемь лет назад поступила в школу, она как — то умудрилась выяснить, что на бесплатное место. По — другому я здесь учиться бы не смогла, в моем роду нет денег на такое дорогое обучение. Три года Стрелецкая меня травила. Как только ни называла! Самое безобидное — нищебродка. Я не могла бросить ей вызов на поединок. Она гораздо, гораздо сильнее, — горячечно прошептала девушка, сдерживая горькие слезы. — Не мастер, конечно, но навыки боя отличные. А я… — Екатерина опустила взор и едва слышно продолжила: — Меня боевым искусствам толком и не учили. Папа гораздо старше матушки, и он умер через неделю, как я родилась. Мама, пять незамужних сестер и я — вот и весь род Тимирязевых. Матушка держит ателье, мы с сестрами помогаем. На то и живем. Сестры совсем непривлекательны, я лучше всех удалась, — горько хмыкнула Екатерина. — Мама не теряет надежды выдать меня замуж, мечтает, что возьмут второй или третьей женой. Если бы я бросила Стрелецкой вызов, то неизбежно получила увечья, а дальше… Либо похороны, либо длительное лечение. Активная защита чести — дополнительные траты денег, которых нет, и конец мечтам мамы, — грустно усмехнулась девушка. — Защитника у меня также нет, так что и заменить себя на поединке никем не могу. Поэтому молчала и терпела. Со временем Стрелецкая от меня отстала. Наверное, наигралась.

Екатерина замолчала, понурив голову. Девушку мне было искренне жаль. Выдержать нешуточный конкурс на бесплатное место в «Эверест» ой как непросто. Еще сложнее после одержанной победы целых три года подвергаться травле и, сцепив зубы, терпеть. Я бы не смогла сносить унижения, но я — то не она.

Задумалась, глядя на рыжеволосую девушку. Я понимала, почему она так поступала: искренняя, в чем — то по — детски наивная Екатерина Тимирязева страстно желала быть полезной своему роду. Не в силах придумать ничего иного, она берегла себя, чтобы исполнить мечту матери хоть одну дочь выдать замуж, тем самым поправить финансовое положение, а, возможно, и усилить род.

— Вы теперь меня считаете слабовольной и трусливой? Недостойной с вами общаться? — робко спросила одноклассница. Она замерла и, казалось, ожидала смертельно приговора.

— Что вы говорите, Катерина! — я посмотрела с укоризной. — Вы мне не кажетесь ни слабой, ни трусливой. Напротив, вы выиграли тяжелый конкурс, столкнулись с травлей, но не покинули школу, а стойко держались и не сломались. Для меня это — проявление силы духа.

— Спасибо, — прошептала девушка и, подняв взгляд, тихо сказала: — Я беспокоюсь о вас, Софья. Стрелецкая меня просто так, ради развлечения, унижала. Но вы… Она бредит Михаилом Потаповым, вы же встали на ее пути.

— Какова вероятность, что она бросит мне вызов на дуэль? — негромко поинтересовалась я.

— Думаю, вряд ли. Скорее всего, она рисковать не будет, — в голосе одноклассницы послышалось легкое сомнение. — Обо мне она знала все, а о вас никто толком ничего не знает. Стрелецкая придумает что — то другое, из ряда особо любимого: изощренное и очень унизительное.

— Спасибо, Екатерина, — я тепло улыбнулась беспокоящейся обо мне девушке. — Теперь я буду начеку.

— Я вам помогу всем, чем смогу. Можете на меня рассчитывать, — смущенно улыбнувшись, это рыжеволосое, кудрявое чудо преданно посмотрело мне в глаза. Похоже, у меня действительно появилась подруга.

В это мгновение прозвенел звонок, дверь распахнулась, и в кабинет величественно вплыла Мария Стрелецкая, а за ней вошли три ее фаворитки. Неспешно пройдя к своим столам, девушки уселись, и я тотчас почувствовала на себе их злые взгляды.

«Глазами меня убить довольно проблематично», — хмыкнула мысленно.

С абсолютно невозмутимым выражением на лице спокойно открыла тетрадь и посмотрела на педагога, привычно стоящего возле доски. Урок начинался, а об остальном я подумаю позже.

* * *