Другой мужчина
Шрифт:
Промелькнуло уже множество имён, а его все преследовал бесцветный голос и потухшие глаза.
Почти на весь рабочий день новый директор закопался в базы данных. Не всё он смог изучить заранее — текущие дела пришлось просмотреть.
А кое-что — обсудить с сотрудниками.
Поэтому он собрал ещё одну видеоконференцию ближе к концу дня. В этот раз — только директора подразделений, начальники отделов, главные инженеры и менеджеры. И подольше — нужно обсудить политику компании.
— Пока то, что бросилось в глаза, — начал Деймос. В глаза бросился настороженный взгляд Насти,
— Леонид разрешал заниматься другими делами, если работы нет, — равнодушно пояснила руководитель отдела кадров Любава.
Верно. Разрешал. Зря.
— Нет работы — странное понятие для телекоммуникационной компании, которая обслуживает всё Центральное Содружество систем. Если отработали запланированное — готовьтесь к тем событиям, которые вызывают у нас аврал. Заполняйте бумаги, проверяйте соединения, придумывайте рекламу, просматривайте прессу в области связи и техники. Когда компания начинала работать, она быстро обошла конкурентов. Сейчас же с нами успешно конкурируют три — три! — компании в той или иной области. Падают продажи, уходят клиенты. Будем это менять.
— А вы ознакомились с политикой компании?!
Настя. Сердитая. Не выдержала. Сейчас будет буря?
— Наш прежний директор не был таким идиотом, как вы расписали! — припечатала она. — Для «Эфира» всегда мораль ставилась во главу бизнеса. Да, нас не поддерживает государство — потому что мы не прогибаемся под него. Да, нас обходят конкуренты — потому, что мы всегда ведём дела честно, а они нет. Мы действуем в интересах клиента, пусть даже себе в ущерб.
— Настя, а вы уверены, что лучше клиента знаете о его интересах? — мягко ответил на возмущение. Он не мог грубить Насте.
— Будьте добры, Анастасия, — холодно поправила она. — Если вам кажется, что Лёня был таким плохим руководителем, а вы знаете лучше, то где же ваша компания, которую вы построили с нуля?
— Вы обо мне ничего не знаете. И не будем переходить на личности, — всё ещё мягко. Мне жаль, что ваш директор погиб, но я не буду оставлять здесь всё как есть только в память о… Леониде.
Имя соскочило с языка будто силком. Надо привыкать. Деймос оглядел сотрудников — настороженное внимание, кое-где неприязнь. И глубокая злость — Настя.
— Вряд ли Леонид мечтал о том, чтобы быть незаменимым. — Он еле заметно пожал плечами. — Как вы думаете, хотелось бы вашему бывшему директору, чтобы компания умерла вместе с ним? Чтобы люди, которые работали с ним много лет, оказались на улице? Мораль и дух — это хорошо, но, коллеги, давайте работать. Свободны. Вопросы обдумайте до завтра. Мне не нужно негативных эмоций.
Настя ушла первая. Жаль.
А вот Любава с отдела кадров и Имрид с отдела маркетинга остались.
Лучше бы наоборот. Сердитая, грустная Настя всё равно восхитительна.
— Шеф, насчёт Насти, —
— Она прелесть, и я не буду её преследовать за длинный язычок, это вы хотели? — опередил его Деймос, с насмешливой улыбкой.
— Отчасти, — строго отозвался тот. — Она вдова Леонида, вы ведь знаете? Они очень любили друг друга. Пожалуйста, не употребляйте в её присутствии слова «погиб» и вроде того. Она долго не могла поверить, и до сих пор сложно это воспринимает.
— Поверить? Останки, вроде бы нашли. Сверили генетически, — пожал плечами новый директор.
— Вы не понимаете, — воскликнула Любава. — Просто любящее сердце не может поверить в худшее. Настя до сих пор иногда нет-нет, да проговорится — что ей хочется проснуться от этого всего. Они любили друг друга как в сказке. Леонида любили все, вы ведь помните?
Экзальтированная особа эта Любава. Жизнь — не роман, она не кончается смертью героя. Даже для Насти.
Особенно для Насти.
Он так решил.
— Да, он был замечательным человеком.
Пришлось сказать, чтобы не вызывать лишних вопросов.
— Это была идеальная пара. Поддерживали друг друга во всём, свободное время проводили вместе. Собирались детей завести, уже может, и лицензию получали. Настя, конечно, о таких вещах мало говорила. Она до сих пор сама не своя.
— Прошло… года полтора, так?
— Год и восемь месяцев. Почти два.
Всё-таки полтора. Два, да, желанная вами дата. Два года после смерти даётся на вступление в права наследования. Ещё четыре месяца, и Деймос бы не смог получить «Эфир» и занять место директора.
— Вам не кажется, что срок великоват для такой вселенской скорби?
— А вы циник, — настороженно заметил маркетолог. — Нормально для скорби по любимому человеку.
— Они были, как две половинки, нашедшие друг друга, — добавила Любава. На её лбу сложилась горестная морщинка.
— В любом случае, хорошенькую женщину стоит… развлечь, — усмехнулся Деймос.
Сейчас будет буря?
Да плевать.
Дождался резкого неодобрения Любавы и саркастической усмешки Имрида.
— Вы думаете, никто не пытался? — мужчина закатил глаза. — Было множество робких попыток, Настя все их пресекала сразу.
— Запишем — робкие попытки не прокатывают.
— Не трогайте её! — не выдержал маркетолог. — Не издевайтесь над её горем!
— Кажется, похороны жены вместе с мужем отменены уже пара тысячелетий как. Насте об этом сказали? И, будьте добры, мы сами разберёмся. Хорошо, что у вас крепкий дружный коллектив, но — не лезьте!
С Настей он разберётся сам. Без посторонней помощи.
Множество информации Деймос мог получить дистанционно — например, документы по доступу Леонида Веряева. Но было кое-что, доступное только внутри компании. Такие сведения новый директор просматривал до ночи. Благо режим его дня совершенно не совпадал с искусственными сутками «Эфира». Это — постоянная проблема. Все орбитальные станции имели распорядок дня своей планеты, внутрисистемные, привязанные только к звезде, имели свои сутки, а галактические, не привязанные к звёздам, выравнивались по стандартному галактическому эталону.