Другой мужчина
Шрифт:
— Да ему, наверное, около шестидесяти, — неуверенно предположила Любава. — Как Леониду.
Настя вздрогнула. Вспомнила, как же несправедливо, когда человек умирает таким молодым.
Но долго печалиться ей не дали.
— Ну хорошо, — сказала Любава. — Но только на основании имени он тебе не нравится?
А Любаве он что, нравится?
Похоже, она, по крайней мере, симпатизирует.
— Почему он говорит «Леонид» через силу? Как будто не привык к имени, вспоминает?
— Может, звал его каким-то прозвищем? — не сдавалась кадровичка.
— Может, — не стала спорить
Хотя — о чём речь?
Насте — непременно стоит.
Глава 2
На каком основании Немирский ей не нравится?
Да на таком, что она не разрешала себя трогать!
Но ни в коем случае Настя не хотела бы, чтобы тот случай стал известен коллегам. Люди не такие добрые, как кажутся. И так наверняка расползутся слухи о том, как она заманивает в коварные сети директоров для упрочнения своего положения.
Ну, может, пока и не расползутся — но если Немирский продолжит в том же духе — пощады ей не ждать.
Чего он вообще к ней привязался?
Ладно, положим, он действительно знал Леонида. Пусть они дружили и муж показывал псевдостатуи. Пусть даже рассказывал о ней.
Но нельзя же влюбиться только на основании рассказов и картинок?
А как иначе?
Настя встала из-за стола и запустила программу уборки. Прошла в коридор, выдвинула большое зеркало.
Ничего особенного. Лёня говорил, что она очень красивая… Но тогда она и была красивая. Силовое поле, поддерживающее волосы пышными, она одевала прямо с утра. После смерти мужа Настя даже не доставала его. Стригла волосы сама — просто обрезала, даже не подравнивая, всё равно носила в пучке. Косметика — только иллюзия, наведённая мультяшкой, просто чтобы скрыть горе. А потом уже и по привычке. Эмульгатор Лёня подарил ей самый лучший и дорогой, и раньше Настя каждый день смешивала крема, подбирая самые эффективные и современные ингредиенты.
Давно она не включала этот эмульгатор. Зеркало безжалостно оттенило шелушение, сухость кожи, сероватый цвет и круги под глазами — на воздухе тоже она не бывала. Да и в последний раз настраивала воздушные фильтры… Незадолго до отлёта Леонида на злополучную игру. Да и ест она давно что ни попадя, что красоты не добавляет. Никто не питается кусочниками дома — сухомятка хороша для работы.
И одежда довершает картину. Нет, конечно этого зеркало не показало — Настя уже успела переодеться в одну из рубашек Леонида, которые носила вместо домашних халатов… Но представилось почему-то довольно живо: Коричневые, мешковатые брюки и свитера.
И на это Немирский запал?
Да ну, ерунда!
Какие цели он преследует? Что ему надо? Если бы просто ухаживал, тогда понятно, хочет втереться в доверие. Но такие наглые приставания, которые люто раздражали — он сам вряд ли ожидал, что ей понравится.
Если только нравится ему…
Конечно. Вот объяснение! Он ненормальный извращенец, которому нравится насильно целовать страшненькую, неухоженную, мрачную женщину. В несвежей одежде и белье.
Просто безумно стыдно.
Что Немирский теперь думает о Леониде?
Потому, что как можно считать красивой такое?
Зеркало нещадно отражало неопрятную и некрасивую женщину.
Настя, это ты.
Как это ты раньше не видела?
На это невозможно смотреть без отвращения или жалости. Вот и объяснение, почему вдруг коллеги так любят и помогают.
Потому, что она жалкая. И вызывает жалость.
Вот это — то, что в зеркале — неприятно. Да, Немирский — просто невероятный нахал. И, разумеется, раздражает. Но как стыдно, что он прикасался к ней такой!
Настя схватила пульт от дома и прошла к шкафу. Полка за полкой выдвигались, вешалка за вешалкой… Пока она, наконец, не поняла, что вся — вся! — одежда в её доме может не вызвать отвращение лишь у законченного извращенца.
Женщина решительно набрала номер каталога одежды.
С утра Немирский собрал совещание. Несколько инженеров с разных отделов, в том числе — Настя.
Такой состав позволял подозревать, что вопрос будет рассматриваться конкретный, а не просто общие указания.
Деймос оглядел поле видеоконференции. Кажется, голограммы представляют всех нужных работников.
И Настю. А в ней как будто что-то поменялось? Волосы уложила? До этого он видел её только с пучком на затылке. Деймос не любил, когда Настя делала этот пучок.
Накрашена поярче, костюм хоть и неприглядный, но идёт ей больше, чем тот ужас, в котором его любимая женщина ходила эти дни. Она даже заставила его на минуту надеяться, что…
Но нет. Вселенская скорбь из глаз никуда не делась. Плечи по-прежнему сгорблены.
— Настенька, Ты хорошо выглядишь, — улыбнулся ей. Женщина сразу вскинула голову, закусила губку и пронзила его презрительным взглядом.
— Господин директор, давайте договоримся! — голос — натянутая стальная проволока. Холодный, звенящий, строгий. — Мы с вами на «ты» не переходили.
— Я перешёл, а ты — как знаешь, — мягко улыбнулся ей Деймос, и уже для всех сказал:
— Вам, наверное, известно, что в Рукаве Центавра открыт центр исследований. Год назад только открылся, сейчас там несколько лабораторий, и потихоньку строят новые. Интерес в том, что располагается центр на самом конце Рукава, вдали от тяжёлых звёзд, искажающих пространство. Поэтому можно сделать ставку на то, что будет расти и развиваться. А наш интерес в том, что связь у них только центральная, своя. Чтобы поговорить с близкими, записываются в очередь.
— Деймос, это не окупится, — инженер с отдела смет. — Мы уже думали над аналогичным объектом, мало клиентов, много затрат.
— Это каким? — сметчик, конечно, имеет в виду точку слёта немного в стороне от Млечного Пути, но для порядка спросить надо.
— Точка слёта вне плоскости эклиптики нашей галактики.
Разумеется.
— В точке слёта регулярно бывает несколько дежурных. В центре исследований сейчас уже сотня учёных по основной области и ещё столько же — других лабораторий. И это количество будет увеличиваться. А самое главное, можно непосредственно с ними заключить договор, и быть в курсе их исследований. Предлагаю рассмотреть любой тип тахионной связи.