Кодекс Крови. Книга ХI

Друзья, это ОДИННАДЦАТЫЙ том! Первый том вы можете прочитать по ссылке https://author.today/work/281736

Елизавета Александровна смотрела вслед дочери, входящей в родовой храм. Вырубленный в толще скалы и украшенный барельефами со змеями он выглядел порталом в иной мир. Лизе всегда было интересно, почему теплолюбивая Тайпана одобрила строительство храма в предгорьях Кавказа, недалеко от снежных сопок. Склоны Змейки, так в народе называли одиноко

Чтобы не ожидать дочь на ступенях храма, Елизавета Александровна отправилась в питьевую галерею, что располагалась чуть в стороне на западном склоне. Из скалы бил источник минеральной воды с особым составом. Отец часто повторял, что, именно испив воды из этого источника, Лиза впервые ощутила в себе ростки силы, но это всё была чушь. Та же Надежда оказалась псиоником не менее сильным, чем мать, но никогда не пила местной воды.

Галерея была спроектирована таким образом, чтобы солнце освещало её на рассвете и на закате. Узоры на колоннах из алого гранита, розового оникса и багряного мрамора почему-то именно сегодня напомнили разводы крови.

Елизавета Александровна с ностальгией прохаживалась между пятиметровых колонн, украшенных резьбой и декорированных местными полудрагоценными камнями. Повсюду были барельефы с клубками змей, греющимися на солнышке, поднявшимися в атакующей стойке, лежащими на кладке яиц.

Графиня Коброва пальцами касалась рельефных розовых тайпанов. Она никогда бы не призналась никому, но она скучала. Очень скучала по этому месту, по храму, по источнику. По лучам рассвета, пронизывающим всё её естество. После замужества Елизавета Александровна иногда выходила на рассвете к морю, но те лучи даже близко не были такими живительными, как здесь, в родовом храме.

— Ты всё-таки приехала.

Тихий скрипучий голос отца Александра Владимировича Тайпанова не застал её врасплох. Она прекрасно чувствовала его приближение. Волны его разума и силы коснулись Елизаветы, ещё когда он поднимался по ступеням. Ну а стук трости с металлическим наконечником о каменные плиты пола возвестил о его приходе.

— Не к тебе.

Три слова упали камнями боли между некогда любимицей отца и бароном Тайпановым.

— Знаю. Ты так и не простила меня. И с мужа взяла клятву, что он позволит выдать дочь замуж по её усмотрению.

— Ты поразительно подробно осведомлён о моей личной жизни с учётом того, что мы не общались почти два десятка лет, — язвительно уколола отца Елизавета. — Шпионы?

— Обижаешь, — холодно улыбнулся барон Тайпанов, опираясь на трость двумя руками и перенося вес тела с покалеченной ноги. — Не настолько я бездарен по сравнению с тобой, чтобы не расколоть собственного зятя.

— Я просто хочу счастья для Нади.

Отец и дочь разговаривали, не глядя друг на друга. Розоватые лучи рассвета освещали их лица, ветер трепал волосы, отчего причёска Елизаветы Александровны стала похожа на клубок оживших тайпанов.

— Я сделал свой выбор, когда пришлось выбирать между несчастьем дочери и её смертью. Твоя ненависть лучше, чем алый саван на погребальном костре.

— Всё могло бы быть по-другому, они могли бы выжить.

Елизавете Александровне больно было вспоминать былое. Она силой транслировала отцу всю ту застарелую боль, что годами разъедала её. Что было бы, если бы она вышла замуж за Юрия Комарина? Смогла бы она уберечь его и лучшую подругу от смерти?

— Тайпана была непреклонна. Она спасала родную кровь любой ценой.

— Ну да, как же… — Елизавета Александровна скептически хмыкнула, — … родную кровь. Где мы, а где боги…

— Не веришь… — барон Тайпанов смотрел на красавицу-дочь с розовыми волосами, гордым профилем и точёной фигурой, словно у статуэтки. — А ведь в нашем роду действительно есть капля крови Тайпаны, но просыпается она не у всех. У тебя и у Нади проснулась.

— Ты соображаешь, что сейчас говоришь? — прошипела не хуже разъярённой кобры Елизавета отцу. — Если кто-то увидит в твоих словах хотя бы намёк на правду, из нас с ней выкачают кровь в надежде найти и одну тысячную грамма адамантия.

— Я тебе это сказал не для того, чтобы пугать, а лишь для того, чтобы ты осознавала всю ответственность, лежащую на вас с Надей. Когда в тебе проснулась кровь бога, ты уже не принадлежишь себе.

— Почему Кобров? Почему не императорская семья, раз уж мы такие особенные? — сейчас Елизавета Александровна жалила отца ядом своих слов не хуже тайпаны, одной из самых ядовитых змей в мире.

— Потому что змеи друг друга никогда не выдадут. Они могут сколько угодно грызться и даже поедать друг друга, но всегда выступают единым фронтом против врага.

— Только ли?.. Как-то неубедительно, если на одной чаше весов вхождение в императорскую семью стоит, а на другой — сплошной популизм.

— Во-первых, змеи всегда роднились со змеями. Это завет Тайпаны. Твоя мать была из рода Земельно-Удавовых, хоть я сам был влюблён в Зябликову. Но личные чувства всегда отходили на второй план, когда на кону стояли интересы рода. Однако же я тебя любил и постоянно приглашал в гости семьи с подходящими наследниками в надежде, что ты влюбишься, и не придётся делать выбор между личным счастьем и родовым благополучием.

Елизавета Александровна вспомнила, что всё детство в их поместье частенько гостили разные друзья семьи, да и сами они не раз и не два навещали кого-нибудь из змеиных фамилий с визитами.

— А, во-вторых? — если было «во-первых», значит, стоило ожидать и дальнейшего перечисления.

— А, во-вторых… — Александр Владимирович запнулся, к чему-то прислушиваясь внутри себя, — … во-вторых, Тайпана запретила родниться с Кречетами под страхом отречения.

Елизавета Александровна прикусила губу, размышляя над словами отца. Она чувствовала, что тот не врёт, раскрывая все карты после двадцати лет молчания. Но не понимала, почему он решился на откровенность именно сейчас.