Другой России не будет
Шрифт:
Эта ассоциация и принимает различные постановления. Самый важный для нас документ называется так: «Модельный стандарт деятельности публичной библиотеки». Его последняя редакция принята 22 мая 2008 года на очередной сессии ассоциации. Там в статье 3, параграфах 10-11 говорится следующее: «Для сохранения значимости фонда публичной библиотеки необходимо его постоянное пополнение» из расчёта 3,8 % новых поступлений «к общей книговыдаче за год».
Но ведь хранилища библиотек не безразмерны, их площадь не прирастает на 4 % в год. Значит, чтобы принять на хранение новые книги, придётся выбросить
И «Модельный стандарт» здесь категоричен: «Обновляемость фонда публичной библиотеки определяется как темпами их пополнения, так и своевременного исключения и списания документов. В обязательном порядке (курсив повсюду мой.
– С.Б.) библиотека осуществляет списание ветхих и устаревших изданий <…> изданий, утративших актуальность и не имеющих спроса со стороны пользователей».
С практическим применением этого стандарта я столкнулся недавно в своей районной библиотеке, где некогда можно было найти не только почти всех русских и зарубежных классиков, изданных в советское время, но и «толстые» журналы - от «Знамени» и «Нового мира» до «Москвы» и «Нашего современника».
Библиотеку недавно отремонтировали, а книжный фонд обогатился новинками. На абонементе появились не только Устинова и Донцова, но и новые издания Фредерика Бегбедера, Милана Кундеры, Саши Соколова, Ольги Славниковой, Дины Рубиной.
Зато куда-то исчезли собрания сочинений Эмиля Золя, Чарльза Диккенса, Валентина Катаева и, что самое поразительное для библиотеки имени А.П. Чехова, исчезло двадцатитомное полное собрание сочинений А.П. Чехова 1944-1951 годов (академического тридцатитомника в библиотеке никогда не было), подготовленное ещё при участии Марии Павловны Чеховой.
Оказалось, что старые книги или выброшены, или отправлены в депозитарий. Правда, сказала мне заведующая библиотекой, в депозитарии прорвало трубу… Осталось ли хоть что-то от этих книг или нет, неизвестно.
С точки зрения библиотекарей, всё сделано правильно: неходовое старьё не храним! Логика товароведа из бутика. Но библиотеки - предприятия некоммерческие, торговать не могут, а потому всё списанное подлежит уничтожению или передаче в депозитарий.
Но если такая «чистка» проведена по всем районным библиотекам, то, очевидно, большая часть книг пойдёт всё-таки на макулатуру. Зачем депозитарной библиотеке 5–7—10 одинаковых собраний сочинений? Хватит и одного-двух.
Чем руководствовались библиотекари? Почему собрания сочинений классиков, которые (свидетельствую!) были в идеальном состоянии, списали?
Ответ прост. Во-первых, их мало читают. Во-вторых, занимают много места. Вот двухтомник Александра Чаковского, однотомники Георгия Маркова и Лидии Сейфуллиной много места не занимают, а потому их никто списывать не стал. Так и стоят себе по соседству с Кундерой и Павичем. А Диккенс с Чеховым списаны.
Что же это за люди такие - современные библиотекари? В памяти всё ещё живёт образ скромной интеллигентной девушки в больших очках или старомодно, но чисто одетой пожилой женщины.
Она небогата, но умна и начитанна, любит книги и книжность, готова жертвовать комфортом, успехом, даже «личной жизнью» ради любимого дела. Она читает классику,
Всегда готова порекомендовать читателю новую книгу. Образ, запомнившийся мне ещё по старой, ныне забытой пьесе Александра Белинского «Пятый десяток». Хрупкий рыцарь просвещения.
Не такая ли женщина много лет назад составила для умного и талантливого, но не слишком начитанного мальчика Васи список книг, которые должен знать образованный человек? Мальчик книги прочёл, а когда вырос, стал Василием Макаровичем Шукшиным.
Да, и в наше время такие библиотекари встречаются. Немало их и среди моих знакомых. Честь и слава этим замечательным людям! Но появляется всё больше библиотекарей, так сказать, новой формации.
Ежегодно гуманитарные факультеты выпускают многие тысячи незнаек с дипломами, не всем везёт сразу же прибиться к офисному планктону, кому-то приходится посидеть год-другой на нищенской ставке библиотекаря.
Попросил я однажды девицу-библиотекаря найти в базе данных собрание сочинений Валентина Катаева. Первая попытка провалилась, потому что девушка набрала уверенной рукой: «Котаев».
Но возраст и дурное образование решают не всё. Сколько книг гибнет от рук равнодушных исполнителей. Не девчонка же списала собрания сочинений Диккенса и Золя?
«Варвары», - говорит кто-то библиотекарям, уничтожающим книги. «От них только бактерии заводятся», - отвечает какая-то блондинистая женщина. Они делают вид, что не замечают нас. Тупо выполняют свою работу», - пишет всё тот же sasha_bogdanov.
Но беда не только в дурных законах и безграмотных работниках. В гитлеровской Германии уничтожение книг было идеологически оправданно. Сжигали сочинения коммунистов, евреев и прочих врагов режима. Как ни парадоксально, но и уничтожение книг в современной России тоже идеологически обоснованно.
Публичная библиотека - детище эпохи просвещения. Собственно, именно тогда и родилась мысль, что знание рассеет тьму невежества, сделает людей добрее и лучше, а потому их надо просвещать, а разве есть лучший вид просвещения, чем бесплатная общедоступная библиотека, где любой сведущий в грамоте сможет приобщиться к культурной сокровищнице человечества?
Советская власть оставалась в рамках просвещенческого проекта, поэтому советские радиостанции, помимо партийных песен и сводок с полей, транслировали превосходные радиоспектакли и оперную музыку.
В каждой богом забытой дыре появлялась библиотека, где можно было рядом с марксистскими брошюрами найти Сервантеса и Свифта, Флобера и Дюма.
Между тем просвещение и в самом деле обанкротилось. Мало кто станет спорить, что знание не делает людей ни добрее, ни мудрее. Достижения науки принесли оружие массового уничтожения, а поголовная грамотность не помогла исправить нравы.
Институты просвещения никуда не исчезли, но они начали мутировать, перерождаться. Вот и публичные библиотеки в современной России стали одна за другой превращаться в «информационно-досуговые центры», где библиотекари не помогают читателю, но оказывают услуги пользователю. Библиотекарь становится чем-то вроде продавца, а заведующая всё больше смахивает на менеджера по продажам.