Другой выбор

Art Даша

– Ага, уже дали.

– Не такой свободы, - бабуля покачала головой.
– Ты ведь не видишь, как они перед ней пляшут. Я все понимаю, многое повидала на своем веку. Ей, конечно, тяжело, но они носятся с ней, словно она смертельно больна. А ей наоборот надо вернуться к привычной жизни, к друзьям, в школу, в конце концов. Чем больше мы над ней трясёмся, тем хуже она себя чувствует.

– Бабуль, это не ко мне. Ты это маме лучше скажи.

– Говорю, сладкий мой.
– Она грустно улыбается.
– Каждый день говорю, будь уверен.

Но разве кто будет слушать старуху?

– Я же тебя слушаю, - усмехаюсь.

– Ты слушаешь, но вряд ля прислушиваешься. Если бы прислушивался, то приходил бы домой до захода солнца.

Я закатил глаза.

– Это не твоя вина. И чхать я хотела, - выругалась бабуля, - что думает эта женщина, - она подняла палец вверх, имея в виду мою маму, которая сейчас находится на втором этаже, возможно, спит. Бабушка потрепала меня по голове, я замер.
– В жизни ещё и не такое бывает. Ты не всесильный, и, так или иначе, не смог бы оберегать её постоянно. Есть братья, которым вообще все равно на своих сестер. Мия знает, что ты её любишь. И она поймёт, что ты сделал правильный выбор. Вот увидишь...

POV Салли

Я вновь просыпаюсь, поглощённая ужасом - вот оно, моё наказание. Тюремное заключение - ничто, по сравнению с еженочными истязаниями моего сознания.

Снова и снова. Раз за разом. Я переживаю все то, что случилось в ту безлунную ночь. Я не хочу больше этого видеть. Каждый раз, засыпая, я молю не видеть снов. Лучше просто побыть в темноте, чем в самых ярких красках вернуться в паутину страха.

И вот мои глаза вновь сканируют тишину комнаты. На часах три утра. Я шумно выдыхаю, откидываю голову на подушку. Все ведь хорошо.

Я ворочаюсь с боку на бок. Уже не уснуть. В горле пересохло. Придётся встать и спуститься вниз за водой.

Я откидываю одеяло, спускаюсь на кухню в майке и трусиках. Мои босые ноги встречаются с прохладным деревянным полом, вздрагиваю, по коже скользят мурашки - то еще удовольствие.

Мне жарко, и вода приятно обволакивает горло, затем пищевод. Я кладу руку на грудь, наслаждаясь прохладой. Но уже в следующую минуту напрягаюсь с ещё большей силой.

В глубине первого этажа абсолютно точно слышится странное шебуршание. Живот скручивается в спазме. Я делаю шаг в сторону звуков.

Кладовка.

Там кто-то есть.

Все мои чувства обостряются. Я пытаюсь успокоить сердцебиение, чтобы услышать больше. Я щурюсь, чтобы лучше видеть в кромешной темноте. Бабушка наглухо зашторивает окна на ночь, только ей известно для чего.

Я сильнее стискиваю прозрачный стакан, наполовину наполненный водой. Если что, он сможет стать моей защитой. Шум прекращается, но я все равно медленно шагаю к двери. Я протягиваю руку и резко открываю.

Что-то маленькое выпрыгивает на меня из закрытого помещения. Я взвизгиваю, разжав пальцы. Стакан падает на пол, разлетаясь на мелкие стекляшки.

Оборачиваюсь, ещё сильнее вглядываюсь в темноту. Вижу

темное очертание, затем ощущаю, как что-то пушистое касается моих голых ног.

Кошка? Откуда в этом доме кошка? Бабушка их терпеть не может.

Я опускаюсь на пол, подхватываю живой комок шерсти. Она подает голос. Я улыбаюсь, но улыбка вдруг исчезает, сменяясь закусыванием губы.

На кошке ошейник с сердечком. Домашняя. Как она сюда попала?

Я быстро подхожу к двери на кухне, выходящей в сад. Она заперта. Выдыхаю, затем открываю дверь и выпускаю кошку из рук. Защёлкиваю дверь, пару раз проверяя, что дверь надежно закрыта.

Иду к входной двери. Дергаю на себя. Она тоже заперта. Я засовываю ноготь указательного пальца в рот, принимаюсь его покусывать - верный признак того, что меня такое появление незваного домашнего животного пугает.

Я бреду обратно на кухню, достаю веник и совок. Собираю осколки - получается с трудом, учитывая то, что здесь темно. Но включить свет не могу. Он может разбудить бабушку, а оставить осколки до утра - идея ещё хуже. Бабушка ведь даже не подозревает о них. Она может пораниться спросонья.

Я нахожу тряпку под раковиной, провожу ею по коридору, чтобы собрать воду и самые мелкие осколки. После чего выкидываю её в мусорное ведро. Надеюсь, бабуля не хватится недостающего стакана.

Я поднимаюсь к себе, включаю свет в комнате, вставляю ключ в замочную скважину, прокручиваю пару раз, затем оставляю его воткнутым. Ложусь на кровать, не выключая освещения. В темноте обитают мои страхи.

Рано утром я получила сообщение от шерифа с приказом явиться к нему.

Он вновь окинул меня подозрительным взглядом. Я сделала непрошибаемую мину на лице. Подумаешь, ему не нравятся мои подранные джинсы, белая майка и спортивная кофта - мне-то что?

– Вы придумали мне наказание?
– спрашиваю я, надувая пузырь из мятной жвачки, опуская задницу на стул.

– Придумал.
– Мистер Росс поджал губы.

– Ну и?

– Ты будешь работать в школе после уроков.

– Чего?
– Я сморщила нос.

– Да, - кивает шериф.
– В нашем городе не так-то много выбора. А в школе всегда не хватает рабочих рук.

– Вы заставите меня драить унитазы?
– агрессивно насупилась я.

– Это уж не я буду решать, а твой куратор.

– Куратор? Это ещё кто?

– Ответственный за отработку школьников.

– Вечно наказанный?
– спрашиваю. Шериф не отвечает. Он лишь продолжает хмуриться.

– Ты будешь приходить на отработку ежедневно после уроков, кроме выходных, разумеется.

– Здорово, - я растягиваю губы. Энтузиазма в моих словах столько же, сколько алкоголя в воде.

– Если не нравится, я всегда смогу пристроить тебя в дом престарелых «Мечта».

«Мечта»? Вы серьезно?

Да уж, каждый человек только и мечтает о том, чтобы оказаться под конец жизни в доме престарелых.