Друиды
Шрифт:
Так, подумал я, сейчас он попросит меня поделиться с ним женщиной по законам гостеприимства.
Я поспешно наполнил большой кубок и сунул ему в руку, чтобы отвлечь внимание. Король сделал большой глоток, поперхнулся и выплеснул кубок на пол.
— Что за гадость ты пьешь? Как ты можешь предлагать такое королю? — взревел он, вскакивая на ноги. Большие волосатые руки сжались в кулаки, словно он приготовился к бою. Кубок все еще катился по полу.
— Я не думал тебя оскорбить. Я сам это пью, — голос мой звучал спокойней некуда.
Он выглядел сбитым с толку.
—
Я наклонился, поднял кубок, налил снова и подвинул к королю.
— Человек, пьющий воду, проживет дольше... — рассудительно произнес я.
Тасгеций оттолкнул кубок, но очевидно расслабился.
— Надо было сказать мне, что твои запасы вина подошли к концу, — проворчал он. — Как только вернусь в Ценабум, пошлю к тебе своих торговцев с новым запасом. Не благодари! Это подарок от меня. Чтобы закрепить наше взаимопонимание, а? — он хохотнул.
Я с усилием улыбнулся в ответ. Умом я прекрасно понимал, что отказываться нельзя, этим я насторожил бы его и настроил против себя. Еще рано... Следует быть осмотрительным.
— У меня осталось немного вина из личных запасов Менуа, — сказал я. — Тебе, наверное, понравится. — Я кивнул Лакуту. — Пойдем, поможешь мне. — Надо было увести ее подальше от короля.
Оставшиеся полдня я накачивал короля вином, плетя сложный узор из слов и действий, чтобы отвлечь его от мыслей о Лакуту. Я очень надеялся, что долго он не продержится. Однако еще прежде, чем ноги отказались ему служить, он перестал следить за языком. Одна его фраза прогремела у меня в голове тревожным колоколом:
— Теперь, когда мы избавились от мертвой древесины, Айнвар ... от этого никчемного человека...
Я все еще размышлял над смыслом это фразы, когда король опрокинул еще один кубок, свалился с лавки и захрапел прямо у меня на полу.
Я двумя пальцами через платок взял кубок, из которого он пил, и спрятал под плащ. Отвел Лакуту к Дамоне, сдал на хранение, и отправился к дому провидицы Керит.
— Тебе что-то нужно, Айнвар? — спросила она через полуоткрытую дверь. За ее спиной слышались голоса мужа и детей в обрамлении обычных домашних звуков.
— Да, Керит. Нужно, чтобы ты поглядела на одну вещь... Выйди на улицу. Только не шуми.
Провидцу-друиду открыто многое, незримое простым людям. Взяв в руки ту или иную вещь, они видят события, в которых принимал участие человек, последним касавшийся предмета. Мы — текучие существа. Во все, к чему мы прикасаемся, перетекает малая часть нашего естества, оставляя следы и позволяя провидцам читать их.
Керит что-то сказала через плечо, исчезла и вскоре вышла за дверь уже в плаще друида. Мы отошли на несколько шагов и остановились под звездами. Я передал ей кубок.
Полированное серебро поблескивало в руках провидицы, когда она поворачивала кубок из стороны в сторону. В какой-то момент глаза Керит остекленели, лицо осунулось и утратило всякое выражение. Дух Керит отправился куда-то далеко. Я ждал, неотступно думая о Тасгеции.
Керит заговорила. Голос провидицы доносился словно издалека.
— Мертвое дерево... — произнесла она не своим голосом.
Да, вот оно! Я ждал.
— Мертвое дерево. Надо срубить. Один хороший бросок копья... В спину! Вождь всегда может получить копье в спину в разгар битвы! Он же не будет знать, откуда оно прилетело. — Чужой голос торжествующе расхохотался. Это был голос того, кто последним держал кубок. И он оказался вполне узнаваемым. — Да, один хороший бросок! Даже если не убьет, то уж точно сократит дни его правления! Нечего тянуть!
Если бы я закрыл глаза, я увидел бы сильную веснушчатую руку Тасгеция, увидел бы, как эта рука вероломно метнула копье в незащищенную спину короля Нанторуса. Да, рана оказалась не смертельной, но вместе с другими, полученными за все эти годы, заставила его, наконец, отказаться от королевского титула. Король всегда должен оставаться сильным, способным на битву. Ведь он — это символ всего племени! Я думал. У нас, кельтов, подлое убийство не в ходу. Мы предпочитаем открытые выборы, открытые испытания. Убийство исподтишка пришло к нам от римлян. Этот способ переняли у них такие короли, как Потомар и Тасгеций.
Я подождал, пока Керит придет в себя.
— Ты получил, что хотел Айнвар? — спросила она слабым голосом и пошатнулась. Голова провидицы кружилась.
— Даже больше, чем ожидал, — мрачно ответил я.
Когда я вернулся домой, Тасгеций все еще валялся на полу и храпел. Я перешагнул через него, как через свиной помет.
На следующий день, когда я сказал, что вино кончилось, он, наконец, ушел. Глаза у короля покраснели, он обильно потел. Когда его колесница выехала за ворота, я сосредоточился и послал ему вслед такую головную боль, чтобы он не скоро забыл о ней.
Через полмесяца к форту подъехали фургоны торговцев. Фургоны наполняли бочки с вином из Провинции, вкусным и ароматным. Я невольно сглотнул слюну, но фургоны отослал обратно. Конечно, торговцы расскажут Тасгецию, но тут уж ничего не поделаешь. Мы обойдемся без римской продукции.
А колесо года все поворачивалось. Меня закружил бесконечный водоворот ритуалов, праздников, повседневных забот. С их помощью я стремился поддерживать в своих людях гармонию с землей, которая, в свою очередь, поддерживает нас и Потусторонний мир, лежащий в основе самой жизни. Ничего нельзя брать из земли без того, чтобы предложить что-то взамен. Вода должна быть чистой. Нельзя убивать животное, в пищу или для жертвы, если сначала не умилостивить его дух. Образ нашей жизни должен соответствовать образу жизни природы: ветра и воды, солнца и дождя, света и тьмы. Человеку надлежит перетекать изо дня в день, избегая острых углов, и с песней...
Тасгеций прислал еще больше возов с вином. Я второй раз отказался их принять.
Сулис все старалась заполучить Бригу в ученицы. Иногда я встречал Крома Дарала, Бригу или их вместе. Лицо мое неизменно сохраняло бесстрастное выражение, которое я перенял у Менуа, и со временем даже Кром перестал донимать меня своими насмешками.
Иногда, однако, когда поблизости никого не было, я откидывал капюшон и смотрел издали на Бригу. Она выглядела уставшей и словно бы увядшей слегка. Как главный друид, я, конечно, точно знал, сколько осталось до брачного праздника Белтейна.