Дружба с дьяволом
Шрифт:
– Господи, блядь!.. Почему ты такая зануда, Эля? Это же шанс! – выпалил он. – Это и конопля, и пивко, и погашенный кредит. Ну, сама подумай!
Но я лишь ощутила, как по моей спине пробежал холод. "Шанс"… для кого? Я вспомнила слова Паши о том, что он устал от жизни, и как он говорил о своих планах на будущее, о том, как мечтал об изменениях. Но самым главным в моей памяти были его слова о том, чтобы наша дружба осталась неразрушимой даже после его смерти.
– Мы не можем просто взять и уволочь деньги, Дима! Это не честно!
– А кто тут говорил о честности? – фыркнул он. – Паша мёртв, значит,
Я ощутила, как злость закипает во мне. Я часто не могла понять, как Сорока может быть таким циничным.
– Ты не понимаешь, – произнесла я, стараясь сдерживать эмоции. – От них нужно избавиться. Об этом нас просил Пашок. Совсем забыл?
Но Димка был неумолим:
– Паши больше нет, Эля! Сколько мне ещё раз повторять? Не нуди, как моя бабушка! И потом, ты ведь не хочешь быть убогой всю жизнь? А там, судя по количеству пачек, явно в районе сотки. Почему ты не воспользуешься такой халявой, которая выпадает лишь раз в жизни?
– Потому что, если добыча легко ловится, значит, в спину дышит хищник. Об этом ты не подумал, миллионер?
– Ерунда, Элечка! – он закатил глаза. – Нахуя нам делать то, что он хотел, если мы можем жить, как нормальные люди? Неужели тебе не нужны сигареты, планчик, пивко, поездка в Москву?
Я почувствовала, как что-то щемит в груди.
– Нет! – резко ответила я, и сердце моё замирало. – Мы по-прежнему остаёмся друзьями, и не можем предать его память ради этих бумажек. Это же последняя воля Паши. Надо сжечь их, как он просил!
– Пфф!.. У тебя что, совести нет? – Сорока засмеялся, поднимая контейнер выше. – Посмотри, сколько здесь!.. Не трои, очень тебя прошу.
– Отдай мне это! – запротестовала я, резко потянувшись к контейнеру. Но настойчивый Сорока крепко сжимал его в руках, собираясь уже вытянуть крышку. В одно мгновение я бросилась к нему, пытаясь уже силой отнять эту злосчастную коробочку.
– Э!.. Ёбу дала? – резко произнёс он, ухватив меня за запястье.
– Эгоист хуев! – выкрикнула вдруг я, стараясь выбраться из хватки. – Ты всё только о себе думаешь. Отпусти… Мы же с Пашей к тебе по-человечески относились… Я же всё ещё с тобой, а ты!..
– Да какая, нахуй, разница, что хотел Паша! – закричал Димка, не сдерживаясь. – Это деньги, Эля! Их можно потратить, вложить в будущее! Мозги включай, совестливая ты дура! И о будущем думай! Вон оно перед тобой! А ты, сука, всё во что-то суёшь своё…
Его слова пробурили мне душу. Это было слишком. Тогда я, не в силах сдержаться, отвесила ему пощёчину, звук от которой раздался как выстрел. Секунда тишины, затем он резко толкнул меня, и я, не удержавшись, упала на пол. Боль от удара была ничем по сравнению с тем, что творилось внутри.
– К-как может близкий человек так легко отвернуться от памяти друга ради этих в-в-вшивых денег? – еле слышно промычала я.
Слёзы, как горячие капли, потекли по щекам, и я, вскинувшись с пола, пулей бросилась в соседнюю комнату, оставляя Диму наедине с этим ебучим контейнером, который вдруг стал символом нашего разлада.
Заперев дверь на защёлку, я тут же прыгнула на кровать и спрятала лицо в подушку, которая ловила мои слёзы, превращаясь в спасительный островок тишины и мягкости. В сердце бушевала буря – ни эти бабки, ни эта соль не стоили той искренности, которую мы когда-то разделяли с Сорокой. В своей голове гремел только один вопрос: как он может так легко забыть о друге?
– Эля! Открой! – позвал гад снаружи, дробя по дверям кулаками. – Мы можем решить это, давай просто поговорим!
– Да пошёл ты! – громко отозвалась я, не желая разговаривать.
– Да ладно тебе, не дуйся ты так! Ну извини… Извини, пожалуйста. Но и ты пойми, что кошелёк наш худ и беден. В войну живём, Элечка! Сама же знаешь! Ну! – и он тщетно задёргал дверной ручкой.
Я проснулась посреди ночи, которая настигла довольно неожиданно, погружая квартиру во тьму… Но прежняя тишина вокруг, казалось, напомнила о том, что произошло. Однако злоба уже отошла, оставив после себя пустоту и высохшие слёзы на лице, от которых я старательно избавлялась.
Мой взгляд оказался прикован к рабочему столу, заваленному старыми книгами и антикваром. Я встала и подошла ближе, наблюдая, как пыль от макулатуры кружится в свете настольной лампы. В потёмках было трудно найти выключатель, но я справилась. Ура…
А книги-то ещё советской печати, ровно сложенные тетради, тоскующие по вниманию старые журналы – всё это казалось мне чем-то знакомым и одновременно чужим. Положение вещей в моей жизни казалось неустойчивым: Сорока оставил меня с головной болью, и теперь я искала утешение в этих пожелтевших страницах, которые, казалось, хранили множество тайн. Я глубоко вздохнула и, машинально раздвинув книги, оказалась перед папкой с заголовком, будто призывом: "Дружба с дьяволом". Папка лежала в общей куче, как будто тоже ждала своего часа. Словно призыв из другого мира, она заинтриговала меня. А дизайн обложки с изображением повешенной плюшевой овечки на фоне ярко-оранжевого заката заставил меня усмехнуться горькой усмешкой. Снизу этого рисунка была другая надпись – "Чернуха эпохи цифрового века". Этакий заголовок, который всколыхнул во мне бурю мыслей. Я сразу вспомнила, как Паша любил обсуждать, как технологии отнимают у людей человеческое взаимодействие, превращая их в жалкую имитацию человека разумного с монитором вместо головы, и проводами вместо позвоночника.
– Что же это за "чернуха эпохи цифрового века"? – подумала я, открывая первую страницу и улавливая знакомый почерк.
Каждое аккуратно оформленное слово как будто отзывалось в душе, заставляя вспомнить о Диме и нашей ссоре. Почему я вообще переживаю о том, чем он занимается? Он ведь сам должен понимать, что эти деньги у него всё равно отожмут. В этом весь Димон! Он всегда шёл за лёгкими деньгами: продажа колёс и травы, азартные игры… Бывали и безобидные приключения, но каждый раз что-то шло не так. И этот балда, как обычно, оставался ни с чем.
Касаемо этой папки, меня посетило чувство, что она могла принадлежать Паше. Вернее, Паша является непосредственным автором сей рукописи. Чудно, если это правда. Он оставил после себя нечто большее, чем бабло или наркоту. Я не удержалась и принялась листать страницы, погружаясь в текст, который, как мне показалось, был открытием самого Хитрука. Мой эмоциональный кризис постепенно утихал, и мысли о вчерашней перепалке стали казаться не такими важными. Что может быть лучше, чем хорошее чтение для успокоения души?