Дружина специального назначения

Платов Сергей

Голосившие вовсю изрядно выпившие богатыри резко замолчали и с неподдельным интересом уставились на вошедшего. Нравы тогда были суровые, за такую вольность князь вполне мог укоротить наглеца на голову. Но странный монах-расстрига прошел между столами прямо к княжескому трону с такой уверенностью и невозмутимостью, что чуть ли не все решили, что он имеет на это право.

— Зрав будь, князь! — чуть нагнул голову Илюха (наклоняться до земли, как его учила Любава, он, конечно, не стал). — И вы здоровы будьте, мужики! — бросил он остальным.

— И тебе

здравствовать... — Берендей лихорадочно прикидывал, как бы назвать странного гостя, — милчеловек.

— Да что же это делается-то! — заверещал было Микишка, но Берендей одарил его таким красноречивым взглядом, что тот тут же замолчал.

— Тут, что ли, в дружину богатырей принимают? — не дождавшись ответа от князя и не обращая внимания на верещание Микишки, продолжил вошедший. — Ну так я пришел. Стало быть, готов там, не щадя живота своего и так далее. Что касается оплаты, так это завтра прибудет мой адвокат, он за меня и подпишет все бумаги и перетрет все тонкости.

Зал дружно весело загудел, такого в княжеском дворе еще не было. Обычно претенденты на место в дружине вели себя значительно скромнее.

— Еще один, — буркнул Лихосватский.

— И куда мир катится?! — не удержался и заверещал дьячок. — То какой-то лапотник в дружину лезет, то расстрига окаянный. Это не деревенские посиделки, а дружина княжеская!

— Вот именно, княжеская, — прервал своего секретаря Берендей. — Вот я и решать буду.

На удивление всем присутствующим новый претендент в дружину держался абсолютно спокойно. Создавалось такое впечатление, будто он абсолютно уверен, что его возьмут в дружину, и всякие такие формальности его не касаются.

— Ишь ты, какой шустрый! — хмыкнул явно повеселевшим голосом Берендей после некоторого раздумья. — В мою дружину попасть не так-то просто!

Ратники одобрительно закивали.

— Ну-ка, воевода мой верный, задай-ка этому молодцу задание, да потруднее.

— Дозволь мне, великий князь, — вмешался Лихосватский.

— Я же сказал, воевода, — отрезал Берендей.

Мартыну пришлось отступить.

Севастьян, все это время не проронивший ни слова, также внимательно рассматривал потенциального новичка. В общем, стриженый монах ему больше понравился, чем не понравился. В нем ощущались сила и правда, а такие сочетания в людях бывают крайне редко. Но уж очень он был странный, и тут даже не в одежде было дело. Странный настолько, что считающий себя знающим человеком старый вояка оставался в некотором недоумении. То ли дело давешний Муромец. Тут все ясно и понятно, однозначно станет лучшим богатырем в дружине, а этот....

Воевода отбросил сантименты, медленно встал со своего кресла и неторопливо подошел к бритому монаху.

За нарочитой медлительностью от Илюхи не скрылась вся мощь и сила этого уже немолодого воина. Пожалуй, чуть ли не в первый раз в жизни Солнцевский понял, что с таким противником ему не совладать. Хорошо еще, что воевода только придумывал испытания, а не сам проверял претендентов.

— Как звать-то тебя? — крякнул Севастьян в густую бороду, изрядно подернутую сединой.

— Илья я! — гордо сообщил всем браток и не менее торжественно добавил. — Солнцевский!

— Гляди-ка, второй богатырь за день пожаловал, и тоже Илья! — не удержался от сарказма Лихосватский.

Витязи поддержали шутку зычным хохотом. Не поддержали общего веселья только три человека, тот самый первый Илья (как вы уже догадались, Муромский) и его два новых приятеля.

Воевода, не реагируя на невыдержанного сотника, продолжал с интересом оглядывать внушительную фигуру стриженого и впервые не мог решить, как бы испытать его. На первый взгляд у прибывшего почти не было слабых мест. Прекрасно развитый физически, Солнцевский выделялся своей мощью даже среди самых лучших богатырей.

— Пусть ведро воды тягает!

— Нехай подковы гнет! — неслись со всех сторон предложения.

— У, ребята... — протянул немного поскучневший Илюха. — Это все неинтересно, давайте на руках силой меряться!

Гул недоумения пролетел по залу.

— Ну армрестлинг!

— Чего?! — не выдержал Севастьян.

— Вы чего, не знаете, что такое армрестлинг?

— Ну у нас всякие диковинные хвори лекари лечат... — с опаской начал было воевода.

— Да какая хворь?! Мы всегда так с братвой решали, кому за добавкой бежать, — с этими странными для всех словами Илюха быстро согнал с дубовой скамьи нескольких богатырей и вытащил ее в центр зала.

После этого быстро объяснил правила и кивнул первому попавшемуся детине с обильным румянцем и немного детским выражением лица.

— Тебя как звать?

— Алеша Попович, — протянул громила.

— Ага, я из Солнцева, стало быть, я Солнцевский, а ты Попович, стало быть... ты из... — продолжать опасную тему Илюха не стал, тем более, что вокруг стали раздаваться смешки.

— Ну что, Попович, сможешь меня побороть?

— А чего тут мочь? Я кулаком быка на бегу могу завалить, а это так, баловство одно.

С этими словами под одобрительное улюлюканье толпы Алеша подошел к скамье и приготовился для новой забавы.

— Севастьян... не знаю, как вас по батюшке?

— Филиппович.

— Севастьян Филиппович, будете судьей.

— Кем?! — не веря своим ушам, возмутился воевода.

— Точно, мне в последнее время это слово тоже не нравится. Будете рефери, то есть присматривать за тем, кто проиграет. Ну и, конечно, старт дадите.

Воевода недовольно поморщился. Но новая забава была вполне в духе дружинников, и старый воин сдался.

— Ладно уж, буду твоей реферей. Раз, два, три, старт! Солнцевский в одно мгновение положил руку соперника.

— Это нечестно, я не успел подготовиться! — завопил детинушка под свист приятелей.

— Базара нет, давай еще разок.

— Раз, два, три, старт!

И на этот раз результат оказался таким же. Где уж там, хоть и былинному богатырю, до выпускника спортивной школы ЦСКА.

Алеша покраснел до кончиков волос и сквозь зубы прорычал:

— Еще раз.

— Но только последний. Бог троицу любит.