Дружище Тобик (сборник)
Шрифт:
2
Здесь, в загородном питомнике, Дунай жил в вольере, огороженной с трёх сторон досками и с одной — сеткой. Тут стояла будка с железной крышей, хотя над самой вольерой тоже имелась крыша, пол был устлан досками, а в задней стене находилась дверь. Два раза в день в эту дверь входил человек с миской и ставил её перед Дунаем. Однажды — это было, кажется, в первый день — человек подвинул миску к самой морде собаки. Он, наверно, думал, что слепой пёс не ест, потому что не видит миски. Но Дунай прекрасно знал, где миска — ведь от неё шёл такой приятный запах! Нет, ему просто не хотелось есть.
Дунай
Однажды Дунай обследовал вольеру — тщательно обнюхивал каждый сантиметр пола, стен, сетки. Проходя мимо двери, Дунай случайно толкнул её. Дверь открылась. Пёс привык к тому, что дверь в вольеру всегда заперта, и входил и выходил он через эту дверь всегда с хозяином. Так было в том питомнике, а здесь… Дунай осторожно переступил порог. В нос ударило сразу множество запахов, и, чтобы разобраться в них, пришлось остановиться. Разобравшись, пёс уже смело двинулся вперёд. Он ещё не знал, что находится во дворике, в который выходят двери нескольких вольер. Раньше, когда питомник был полностью заселён, в этот дворик выводили по очереди собак на прогулку. Теперь же весь дворик на целый день был предоставлен в распоряжение Дуная.
В дворике росла трава. Особенно густо разрослась она в углу двора. Там и начал Дунай делать подкоп.
Поначалу всё шло хорошо: земля оказалась мягкой и работа продвигалась быстро. Но когда Дунай проделал уже половину работы — рытьё пришлось прекратить: ночью прошёл сильный ливень и яма наполнилась водой. А когда снова можно было рыть, Дунай удвоил усилия, будто старался наверстать упущенное время.
Дунай, конечно, не задумывался, как он найдёт своего хозяина. Ему казалось, что стоит вырваться отсюда и они снова будут вместе. Иначе он не представлял себе. Весь мир был наполнен лишь одним человеком, и от него отделяли Дуная сетка и доски. Стоит преодолеть эти препятствия — и всё!
Работал Дунай только ночами, приближение которых чувствовал так же хорошо, как если бы мог видеть. Но сейчас, когда хозяин всё дальше и дальше уходил от вольеры, Дунай изменил своему правилу. Тихонько повизгивая, он бросился во дворик, нырнул в яму и яростно заработал лапами.
3
Тридцать — сорок метров от вольеры Дуная до выхода из питомника Николай почти пробежал. Он боялся, что не выдержит и вернётся к собаке, которая — Николай это знал — стоит сейчас у сетки и, вытянув шею, напряжённо ждёт… Николаю казалось, что Дунай был сегодня особенно грустным. И в повороте головы собаки, и в движении хвоста, и в походке — во всём поведении Дуная чудился Николаю упрёк.
Дойдя до угла улицы, Николай всё-таки остановился и оглянулся. Отсюда был виден только длинный дощатый забор, огораживающий питомник. За этим забором — Николай хорошо помнил — находился дворик, где выгуливали собак. Там, за этим забором, — Дунай… Неудержимо захотелось вернуться и хоть на секунду заглянуть в щель забора. Но вместо этого Николай далеко отшвырнул изжёванный окурок и зашагал в город. Он твёрдо решил взять Дуная к себе домой. Это, конечно, нарушение правил. Но бывают же и исключения из правил… И Николай уговорит начальника. Ведь отдали же в прошлом году выбракованного Боя юным натуралистам.
Звякнул подошедший трамвай. Несколько человек вышли из вагонов и не торопясь разошлись в разные стороны. Один из приехавших привлёк внимание Николая. Николай никогда не видел этого человека, но многие работники милиции хорошо знали по фотографиям главаря недавно ликвидированной банды. Ему одному удалось скрыться.
И вот сейчас он, этот бандит, которого разыскивают во многих городах, спокойно вышел из трамвая и направился в переулок.
Николай огляделся. Люди, приехавшие в этом трамвае, разошлись, а пришедшие на остановку уже вошли в вагоны. Не видно было и постового милиционера. А преступник уходил. Ещё несколько шагов, и он свернёт за угол. Раздумывать было некогда.
4
Дунай работал яростно. Раньше он позволял себе делать перерывы и отдыхать. Теперь копал без остановки, изредка тихонечко повизгивая от нетерпения.
Земля стала твёрже, чаще попадались большие камни. Но Дунай не обращал на них внимания, так же, как не обращал внимания на песчинки, забивавшиеся в рот и ноздри. С каждой минутой им всё сильнее овладевало какое-то смутное беспокойство.
Начав подкоп, Дунай понимал, что нарушает дисциплину. В другое время он этого не сделал бы. Но теперь всё было иначе. А сегодня, особенно в эти минуты, он вдруг почувствовал, что быть около хозяина именно сейчас ему просто необходимо: у Дуная появилось ощущение, сходное с тем, которое он испытывал в работе, — чувство долга.
В тот момент, когда преступник пересек линию железной дороги и вошёл в грязную, с покосившимися заборами и ветхими домиками улицу — последнюю улицу, оставшуюся от старого города, Дунай окончил работу. Сначала земля стала рыхлой, потом на голову посыпались комья, и наконец хлынул свежий воздух. Последнюю часть лаза Дунай расширять не стал. Просунув голову в открывшееся отверстие, он протиснул плечи и вылез наружу.
Несколько секунд Дунай стоял неподвижно у забора, прислушиваясь к множеству звуков, разбираясь в запахах. По этим запахам Дунай мог бы восстановить жизнь улицы — со своей собачьей точки зрения, конечно, — не только сегодняшнего дня, но определить, чем и как она жила вчера. Однако сейчас Дунаю было не до этого. Непонятное волнение нарастало с каждой минутой. Может быть, волновался он от того, что наконец вырвался на волю, может быть, от того, что скоро встретится с хозяином, может быть, еще от чего-то. Постояв немного, он низко опустил голову и побежал вдоль забора. Уже через несколько шагов Дунай понял, что взял правильное направление: он наткнулся на маленький предмет, от которого шёл запах хозяина, смешанный с другим, острым, неприятным, но очень знакомым запахом.
Внимательно обнюхав окурок, Дунай через секунду нашёл и след хозяина. Теперь всё было в порядке.
Опустив голову к самой земле, чуть ли не касаясь её носом, Дунай шёл по следу крупной лёгкой рысью.
Солнце уже нагрело землю, и от неё исходило множество запахов. Пахло бензином и кошками. А вот тут пробежала какая-то собачонка.
Дунай любил работать летом и в тёплую погоду. Тогда очень ясно слышны все запахи и можно всё понять, всё сделать для того, чтобы хозяин сказал: «Молодец, Дунай, хорошо. Спасибо!»
Дунай старался и зимой. Но зимой, особенно в сильный мороз, запахи пропадают почти совсем или становятся едва уловимы! К тому же стынут лапы, а между пальцев появляются противные льдинки, из-за которых больно ступать, а выгрызть их не всегда успеваешь.
То ли дело летом!
…В нос ударил сильный запах резины. Неприятный запах! Дунай очень не любил его. Этот запах может сбить даже опытную собаку. Но не Дуная, особенно когда он идёт по следу хозяина.
Впереди что-то сильно звякнуло, однако Дунай не обратил на это внимания. Сейчас всё его существо сосредоточилось на одном — не потерять след. Несмотря на то, что хозяин проходил здесь совсем недавно, множество следов появилось уже после него. К тому же люди имеют неприятную привычку мазать ботинки и туфли чем-то очень пахучим.