Друзья и соседи
Шрифт:
В целом же следует сказать, что, несмотря на эту досадную «мелочь», спортивный праздник привлёк сотни участников и прошёл на должном уровне».
С утра в день выхода газеты редактор чувствовал себя отлично. Внешне спортивная страница выглядела превосходно.
Спящев ходил именинником и потирал руки.
Газета тем временем дошла до читателей, и в районе начался дружный смех.
Но Спящев его не слышал. Он готовился достойно отразить предстоящий весенний
Ах, кросс люблю, когда бывает,
Вот это да! Вот это да!
Когда бегут и убегают Туда-сюда, туда-сюда!..
Отцы и дети
В прошлое воскресенье сидим мы с Сашей — с дочкой, завтракаем. Вижу, ест она, чаем обжигается и всё на часы поглядывает.
— Куда торопишься? — спрашиваю.
— Папа, я опаздываю. Электричка в восемь двадцать.
— Далеко ли собралась?
— В Опалиху, на турбазу.
— Компанией или… опять вдвоём?
— Опять вдвоём.
Ответила и молчит. А потом вдруг заявляет:
— Папа, я счастлива!..
Я пью чай. Делаю вид, что совершенно ничего не знаю. А мне жена с полмесяца назад всю ситуацию обрисовала, под секретом конечно.
— Чего же ты молчишь, папа? Скажи что-нибудь…
Тогда я свою настольную книгу достаю. Очень интересная книга. Называется она «Умное слово» и содержит в себе разные глубокие мысли и ценные изречения.
Да. Достаю я, значит, эту книгу, открываю, где закладка была, и говорю:
— Русский писатель Лесков, между прочим, так сказал: «Хорошие наблюдатели утверждают, что едва ли в чем-нибудь другом человеческое легкомыслие чаще проглядывает в такой ужасающей мере, как в устройстве супружеских союзов. Говорят, что самые умные люди покупают себе сапоги с гораздо большим вниманием, чем выбирают подругу жизни».
Саша в окно глядит, вроде погоду изучает:
— Ты это к чему, папа?
— Не догадываешься?
— Нет.
— Ладно. Хватит. Хватит с отцом в прятки играть. Сейчас у нас с тобой разговора не получится, тебя человек ждёт…
— Ждёт.
— Надеюсь, ты меня с ним всё же познакомишь?
— Обязательно. В своё время.
— Я не тороплюсь. Пока что меня не столько твой молодой человек интересует, сколько…
— Кто?
— Родители его. Отец, мать. Мне желательно знать, в какой семье парень вырос.
— Это разве главное?
— А ты как думаешь?… Хорошая семья, она всё же больше надёжных людей в жизнь выводит.
— Обещаю тебе, папа, что ваше знакомство состоится очень скоро. А пока будь здоров, не скучай. Вернусь я поздно.
Остался один. Сижу, мою чашки, а сам всё думаю, думаю, и только об одном — как девчонка жить будет, когда из дому уйдёт не как сейчас, с утра до ночи, а насовсем…
Сижу я наедине со своими мыслями, радио включил — музыка, но не нежная, располагающая к задумчивости, а какая-то громкая, бодрая, чересчур самостоятельная…
Наверно, из-за этой музыки я и звонок не сразу услышал.
Открываю дверь, гляжу — на пороге пожилой мужчина в очках, и вид у него слегка смущённый.
— Извините, — говорит, — я вас не разбудил?
— Что вы, — говорю, — у меня в любой день недели подъём в семь ноль-ноль.
— Если не ошибаюсь, ваша фамилия Смирнов?
— Да, — говорю, — Смирнов Николай Иванович.
— Очень приятно. А я Крохалев Юрий Павлович.
Поздоровались мы, а он оглянулся и тихо спрашивает:
— Саша, наверно, дома?
— Заходите. Никого нет, мы одни. Даже жена и та ушла.
Я ему про жену потому сказал, чтобы он себя посвободней чувствовал. Как только я этого человека на пороге своей квартиры увидел, я прямо в ту же секунду понял, что пришёл ко мне отец парня, с которым нынче Саша уехала, и ему — отцу — тоже не безразлично, с кем его сын решил связать свою судьбу.
Стоим мы в комнате и улыбаемся.
— Вот мы и встретились, Николай Иванович…
Я говорю:
— Да. Встретились и начнём знакомиться. Прошу вас, садитесь.
— Спасибо. Вы мне разрешите закурить?
— Пожалуйста.
Сел он на диван, закурил и опрашивает:
— Вы не удивлены моим визитом, Николай Иванович?
— Нисколько, потому что я вас очень хорошо понимаю.
— Но вы же, по-видимому, ещё не знаете, кто я такой…
— Нет, мне думается, знаю. Вы отец.
— Да, я отец, и пришёл я к вам потому, что меня, как, наверно, и вас заботит будущее наших детей…
Я говорю:
— Дорогой Юрий Павлович, в этом отношении у нас с вами очень много общего. Я, как и вы, модель отца старого образца. Я о вашей семье и о вас пока ничего не знаю. Для начала скажу о себе. Двадцать восемь лет работаю на автозаводе, слесарь кузнечного цеха, член партии, депутат райсовета и глава семейства.
Он говорит:
— А я, Николай Иванович, тружусь в другой области. Я только на днях вернулся с гастролей…
— Вы, значит, артист?
— Я хормейстер ансамбля песни и пляски. Служу там давно, с сорок пятого года. До этого учился, потом воевал. Был ранен, как поётся в песне, «в боях за город Будапешт»…