Друзья или любовники?
Шрифт:
— Она просто не рассуждала о том, как это выглядит со стороны. Не примеряла на себя твою роль, короче говоря. И я понимаю почему — ты на такие финты не способен. Дура она! — весьма пьяненько заявила я. — Ты такой классный, Яр! Всегда был классным. Будь ты моим, я бы от тебя ни за что не отказалась.
Что именно я изрекла, осозналось не сразу, а только когда Корнеев, засмеявшись, произнёс, взяв меня за руку и прижавшись лбом к тыльной стороне ладони:
— Разве, Алин? Отказалась ведь уже.
— Дык я в другом смысле… — пролепетала я, чувствуя,
— Во всех смыслах отказалась, Алин. Слушай… Давай всё-таки сделаем то, что я предлагал? Просто поиграем в карты. Если тебе не понравится или ты в процессе передумаешь…
Я не знаю, что это было, но что-то во мне вдруг сломалось. И сопротивляться больше не хотелось.
Может, виной коньяк, а может, мои собственные мысли. Я же последний час только и делала, что постоянно думала о том, как Яр выглядит без одежды. И да — я хотела это увидеть.
Никто ведь не заставит меня потом заниматься сексом, да? Я могу просто посмотреть на него, и всё…
— Ладно, — прошептала я, ощущая, как горят щёки. — Только давай сначала выпьем ещё по рюмочке. Для храбрости.
— А ты боишься? — Яр выпрямился, отпустив мою руку, и посмотрел на меня с такой безумной радостью, что я не удержалась от улыбки.
— Представляешь, да. Боюсь, — призналась я.
— Чего? — Корнеев поднял брови. — Я вроде не страшный.
Я поколебалась, но всё-таки признаваться не стала.
— Давай ещё выпьем, — сказала вместо этого. — А потом расскажу. Наверное.
— Хорошо, — легко согласился Яр.
34
Ярослав
Сложнее всего оказалось сдержать ликующий крик. Яр был так рад, что Алина наконец пошла навстречу, что действительно едва не заорал и не заключил её в объятия, внутренне ликуя от осознания: получилось! Точнее, почти получилось. Зная Алину, он допускал: она вполне может пойти на попятную, если в процессе испугается. Значит, не надо её пугать, нужно сдерживаться до последнего.
Алина, улыбаясь полной смущения улыбкой, одним махом выпила рюмку коньяка, закусила её лимоном, а потом поинтересовалась, глядя не на Яра, а куда-то вбок:
— А где… будем? Не здесь же?
— Нет, здесь неудобно, — покачал головой Корнеев. — Да и меня потом ещё больше начнут преследовать эротические видения, если мы на кухне будем раздеваться.
Алинка слегка истерично рассмеялась.
— Боже, на что я подписалась…
Ахтунг! Нужно скорее начинать игру, а то ведь Пирожок действительно скоро передумает. Единственное, на чём держится пока её согласие, — это выпитый коньяк, спасибо ему большое!
— Пойдём, — сказал Яр и, встав с табуретки, взял Алину за руку, потянул на себя, тоже заставляя встать. Замер на мгновение, ощущая, как бешено колотится сердце от близости девушки, и улыбнулся: — В другом месте нам будет
— В каком?..
— Увидишь.
Алина шла за ним покорно и растерянно, пока Яр, по-прежнему держа её за руку, пробирался к спальне. Он в той комнате давно не был, но предполагал, что кровать там должна быть. Будет странно, если её не окажется.
Его задумку Алина разгадала на полпути и попыталась воспротивиться:
— Может, лучше на диване в гостиной?
— Сейчас посмотрим, — дипломатично ответил Корнеев. — Он у тебя узкий какой-то, а я хочу с ногами забраться. Давай сравним и подумаем, что лучше.
— Ну ладно…
Кровать в спальне Яру понравилась сразу: широкая, не диван, а именно кровать, застеленная зелёным плюшевым пледом, она стояла вплотную к окну, за которым ярко разгорался закат, золотя листву деревьев и окружающие дома.
— Вот! Здесь гораздо уютнее, — кивнул Корнеев. — Достаточно широко, чтобы не касаться друг друга, а сидеть на расстоянии. Есть и где карты разложить. Кстати! А карты-то у тебя имеются?
— Как ни странно, да, — вздохнула Пирожок и выпустила руку Яра. — Но они в той комнате. Ты пока располагайся. А я… сейчас приду.
— Нет, давай вместе пойдём, — возразил Яр, и Алина иронично улыбнулась:
— Боишься, что я передумаю, да?
— Именно. Отправишься в другую комнату в одиночестве, загоняться начнёшь, придёшь и заявишь мне: извини, Яр, пошли лучше чаю попьём с десертом.
— А хорошая идея, между прочим.
— Нет уж, Пирожок! — Корнеев погрозил бывшей однокласснице пальцем. — Так дело не пойдёт! Идём вместе и туда, и сюда.
— Какой ты настойчивый, Яр, — засмеялась Алина, но уже не истерично. — Ладно, пойдём. Правда, предупреждаю: я не умею играть ни во что, кроме дурака.
— Ничего страшного, я тоже, — хмыкнул Корнеев. — А нам ничего больше и не надо, вполне достаточно. Сыграем несколько конов, каждый раз проигравший по указанию победителя будет снимать с себя одну вещь. Честно скажу, что у меня их всего три — майка, джинсы и трусы. Даже носков нет, как видишь.
— У меня не намного больше, — пробормотала Алина, отчего-то покраснев. Из-за слова «трусы», что ли? — Точнее, на один предмет одежды. Думаю, ты догадываешься на какой.
— Нет, не догадываюсь, — пошутил Яр, и Пирожок захихикала. А потом вдруг схватила себя за грудь и изрекла:
— Вот на этот!
Корнеев немного помолчал, а затем показательно вздохнул и страдальческим тоном произнёс:
— Завидую твоим рукам, честно говоря. Столько богатства могут пощупать…
— Яр! — простонала Алина, зажмурившись. — Ну хватит! И так неловко до ужаса, а ты ещё и пошлишь.
— Может, мне коньяк принести тогда?
— Нет, мне вполне достаточно уже, — проворчала девушка, села на корточки перед шкафчиком, на котором раньше вроде бы стоял телевизор, а теперь сиротливо красовалась ярко-оранжевая, как Алинкины волосы, икебана, открыла дверцы и принялась осматривать содержимое полок. — О, а вот и они!