Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь. Автобиография Мэттью Перри
Шрифт:
Я решил не упоминать магазин Fred Segal.
На самом деле я ненавидел все то, что собирался сказать, но я должен был это сказать.
Я сказал: «Знаешь что, Крэйг? Все не так, как мы все думали. Это ничего не изменит». (Какая отрезвляющая мысль для двадцатишестилетнего человека, который когда-то хотел одной лишь славы и только сейчас понял, что слава не может заткнуть все дыры. Нет, все дыры заткнула водка.)
Крэйг вытаращил на меня глаза. Я не думаю, что он мне поверил; я и до сих пор не думаю, что он мне верит. Наверное, нужно, чтобы все ваши мечты сбылись, для того чтобы понять, что это были неправильные мечты.
Позже, когда я занимался промоушеном сериала «Студия 60 на Сансет
— Я участвовал в сериале «Второй шанс», самом провальном шоу в истории телевидения. Я играл в сериале «Друзья», самом успешном шоу в истории телевидения. Но на самом деле ни то, ни другое шоу не изменили мою жизнь так, как я надеялся ее изменить.
С учетом всего этого у меня просто не было ни единого шанса поменяться местами с Крэйгом, Дэвидом Прессманом или вон тем парнем, что работал на заправке перед домом. И я бы поменялся со всеми ними за минуту и навсегда, если бы только смог перестать быть тем, кто я есть, таким, какой я есть: человеком, привязанным к огненному колесу. Ни у кого из них нет мозга, который хочет их смерти. Они нормально спят по ночам. И я не ожидаю, что это заставит их чувствовать себя лучше из-за того выбора, который они сделали, из-за того, как прошла их жизнь.
А я бы все отдал, лишь бы так себя не чувствовать. Я все время думаю об этом; это не праздная мысль — это бездушный факт. Та фаустовская молитва, которую я сочинил, была глупой, детской молитвой. Она не была основана ни на чем реальном.
Но она реализовалась.
Для того чтобы доказать это, у меня есть деньги, слава и опыт общения со смертью.
Интерлюдия
Зум
Наконец я снова в Лос-Анджелесе — прилетел из Швейцарии. Это был период ковида. Все и везде было закрыто. Мы все попрятались от смерти по маленьким комнатам. Но моя голова прояснилась, и я снова был готов к битве за трезвость.
Мне оказалось немного легче справиться с пандемией ковида по двум причинам, (1) Она прошла мимо меня. И (2) она дала мне чертовски хороший повод для того, чтобы спрятаться в моей квартире площадью почти тысячу квадратных метров, которая занимала весь сороковой этаж здания Century Building в районе Сенчури-Сити.
Так или иначе, я протрезвел, а мои ребра стали чувствовать себя немного лучше. А это означало, что я постепенно начал понимать, что я помолвлен, живу с женщиной и у нас есть две собаки. Излишне говорить, что я ни к чему из этого не был готов. Ты что, живешь со мной? Мы живем вместе? Мы что, выбирали имена детей по фильму «Девять ярдов», который я когда-то снял?
Ты опустился на одно колено, чтобы сделать предложение, и от этого у тебя сильно заболел живот, помнишь?
Я не помнил… И разумеется, мы расстались.
5
Без четвертой стены
А вы знаете, что во времена ковида некоторым людям стало казаться, будто они снова и снова проживают один и тот же день?
Вот и у меня есть тот день, который я хотел бы проживать снова и снова. Это День сурка моего Дня сурка. На самом деле, я хотел бы переживать этот день каждый день до самого конца моей жизни. Но я не могу этого сделать. И единственный способ снова его пережить — это рассказать вам о нем. Посмотрим, поможет ли это.
(Но, конечно, этот день не повторится.)
Канун нового, 1995 года. Новогодняя ночь. Город Таос, штат Нью-Мексико. Весь день мы играли в американский футбол на снегу. Мы — это я, моя девушка Джулия Робертс и куча наших друзей. Она была величайшей кинозвездой в мире, а я был звездой шоу номер один на ТВ.
Поначалу ухаживание шло по факсу. Наверное, где-то в огромном мире еще хранится
В то время я парил в небесах. Я был центром всего происходящего, и в то же время меня ничто не касалось и не могло коснуться. Раскаленное добела пламя славы было рядом, я проводил сквозь него руку, но оно пока еще меня не обжигало; я был неким инертным центром. Я еще не знал, что слава не заполнит эту пустоту, но в то время мне казалось, что она заполнила ее полностью.
Первый сезон сериала «Друзья» стал настоящим хитом, а во втором я уже буквально купался в лучах славы. Я обошел по популярности Леттермана и скоро должен был «сделать» Лено. Мы появлялись на обложках журналов People и Rolling Stone, когда оба они были еще очень популярны. Посыпались предложения сняться в кинофильмах. Почему бы и нет? Я получал все, что хотел. Предложение сняться в фильме за миллион долларов здесь, предложение сняться в фильме на миллион долларов там… Я, конечно, не сравнялся с Джулией Робертс, но и таких актеров, как я, было не так уж много.
А затем случилось то, что происходит только со знаменитостями. Ко мне подошла Марта Кауффман и сказала, что я должен послать цветы Джулии Робертс.
— Вы имеете в виду ту самую Джулию Робертс, величайшую звезду во вселенной? — сказал я. — Ну ладно, отлично… Только зачем?
Как оказалось, Джулии предложили сняться во втором сезоне, в «Эпизоде после Суперкубка», но она согласилась участвовать в шоу только в том случае, если ее появление будет встроено в мою сюжетную линию. Позвольте мне повторить это еще раз: она согласилась участвовать в шоу только в том случае, если ее роль будет встроена в мою сюжетную линию. (Так у меня был хороший год или нет?) Но сначала я должен был за ней поухаживать.
Я долго думал, что написать на открытке. Мне хотелось, чтобы письмо выглядело профессионально, как послание от звезды к звезде. (Ну ладно, от звезды к гораздо более крупной звезде.) Но я также хотел, чтобы в письме было что-то немного кокетливое, чтобы оно соответствовало тому тону, которым говорила она. И я до сих пор горжусь тем вариантом письма, на котором я остановился. Я послал ей три дюжины красных роз, а на открытке написал:
«Единственное, что может быть более захватывающим, чем перспектива вашего участия в шоу, — это то, что у меня наконец-то появился повод посылать вам цветы».
Неплохо, правда? Я боялся ложиться ночью спать, но когда это требовалось, то мог просто-таки изойти своим очарованием. Впрочем, моя работа оказалась далека от завершения. Джулия ответила, что согласится участвовать в шоу, если я сумею объяснить ей азы квантовой физики… Ух ты! Мало того, что я нахожусь в переписке с женщиной, для которой была изобретена особая губная помада! Теперь я должен еще и засесть за учебники!
На следующий день я отправил ей трактат о корпускулярно-волновом дуализме, принципе неопределенности и переплетении квантовых состояний, и лишь часть этого трактата была метафорической. Много лет спустя Алекса Юнге, штатный сценарист шоу, рассказала в интервью журналу The Hollywood Reporter, что «Джулия заинтересовалась Мэттью потому, что он был совершенно очаровательным… У них было много флирта по факсу. Она высылала ему анкеты с вопросами типа: «А почему я должна встретиться с тобой?» И все, кто находился в это время в комнате сценаристов, помогали ему объяснить ей, почему. Он, конечно, вполне мог обойтись и без нас, но у нас не было никаких сомнений в том, что мы составляли команду Мэттью и должны были попытаться сделать это для него».