Шрифт:
О нет, она не могла похвастаться тем, что знает его всю жизнь, что познакомилась с этим парнем ещё в детстве и всегда мечтала быть вместе. Первый курс, новые знакомые, новые друзья... Хотя был ли он её другом уже тогда? Да, наверное, да, но не со стороны парня, который честно признался когда-то, что вообще заметил девушку в компании только ближе к Новому году. До этого — не признавал.
Странный и нелюдимый, он всё же был удивительно харизматичен. Чем-то притягивал к себе, заставлял верить. И она верила, с каждым днём всё больше — влюбилась, была очарована дурацким упорным
Три парня и она — картина маслом. Девушка, которой природа дала быть настоящей красавицей, но которая этого не ценила. Пацанка, в школе перетягивающая грудь резиновыми бинтами, чтобы "не мешалась". В институте она изменилась, хотя и немного. Всё равно такая... Да, она понимала, что совершенно не привлекает парней, но так надеялась, что он, её лучший друг, увидит когда-нибудь девушку в ней.
Но проходило время — первый курс сменился вторым и третьим. Ох, она не волновалась, что любимый может в один прекрасный момент найти себе кого-нибудь, ведь он так нелюдим, надо долгое время подбираться к нему, чтобы растопить сердце и проложить к нему путь. Чтобы он начал верить тебе, доверять. Она была просто счастлива находиться вместе с друзьями, наслаждаться теми мгновениями, когда давно уже понявшие парни убегали "за выпивкой", оставляя их одних. И он не брезговал лежать у девушки на коленях, слушая музыку из одной маленькой капельки наушника, потому что вторая была у неё. В наушниках мужской голос напевал многим известное и обожаемое парнем "Роксэ-эн", а девушка улыбалась, перебирая его волосы и радуясь, что он достаточно пьян, чтобы настолько себя распустить. Она просто наслаждалась жизнью и своей дружбой. Растапливала холодное сердце, уверяла, что друзья и любовь — это хорошо, что стоит раскрыть сердце, позволяя другим занять там место...
Она улыбалась, соглашаясь, что может сходить в кино одна и не этим сеансом, когда столкнулась с ним у касс кинотеатра, где друг ждал девушку. О нет, не её... а "свою девушку", милую и сексуальную нимфетку с тоннами косметики на лице, такую, какие часто нравятся парням — миниатюрную, красивую, идеальную. И плевать, что если бы наша главная героиня проявила к себе чуть больше внимания, то могла бы стать такой же. Даже когда она была идеальной, ОН никогда не смотрел так...
И потому она улыбалась и даже была искренна — радовалась, что друг счастлив. Только вот спускаясь с крыльца разбила коленки, перед глазами стояла пелена — наверное, тоже от счастья? Занимала деньги ему на свиданки, видела мечтательную улыбку при воспоминании о той девчонке-школьнице и ничего не могла сказать, только согласно кивала и, вставая на носочки, чтоб дотянуться, трепала парня по голове. И сожалела... порой, было жаль, что это именно она так долго стремилась растопить его сердце.
Она всегда улыбалась, даже сидя на его свадьбе рядом с невестой и развлекая её, будто клоун или дополнительная тамада. Улыбалась, а сама украдкой вытирала слёзы, потому что сердце разбивалось на тысячи осколков. Одинокая и никому не нужная, порой девушка даже жалела, что ей в друзья всегда попадались
Друзья практически не встречались с того времени, остальные двое женились ещё раньше, ОН был последним. Закончилось время чудесной дружбы, остался только конверт с договором, на котором стояли подписи их четверых: "Друзья. Друзья навеки", и она, его хранительница. Девушка даже помнила карандашную приписку, который сделал её любимый карандашом: "Мы друзей на бабу не променяем". Увы, променяли, хотя и созванивались постоянно, но не встречались.
Она была ещё молода, она была красива, умна и амбициозна. И добилась от себя привязанности к каблукам и одежде с женственными силуэтами. В школе и институте всегда думала, что такое поможет привлечь мужчин, но...
Прошло десять лет. И им всем по тридцать пять, а её одинокая "холостяцкая" квартирка всё такая же маленькая, но четверым хватает места. И всё так, как было почти пятнадцать лет назад, когда они каждый месяц собирались здесь. Только она чуточку осунулась, да и они тоже уже не те молодые красавцы. Двое развелись, и только он, её любимый живёт всё с той же "нимфеткой". Что же говорить о самой девушке... бизнес-леди, упорно добивающаяся цели, красавица, лицо которой тронула лишь усталость, но не морщины. Однако одинока... Что такого отталкивающего и пугающего в хрупкой женщине? Почему никто не любил её?
И вот опять вино, суши, бутылка ликёра и немного коньячка. Нет, хозяйка квартиры почти не пьёт, в вот мужчины уже под градусом. Разговоры о молодости, об институте, ностальгия и предложение открыть-таки ж договор, потому ведь собрались.
Разорван старый конверт, развёрнут листок, и тихий голос мужчины, которого она когда-то обожала, разрывает воздух:
— Глупо... когда мы это подписали? На втором курсе?
— Да, в начале, — отвечают ему.
— Хорошее правило! — возмущается она, кусая губы. — Хорошее! Только благодаря нему вы здесь, со мной...
И в первый раз за столько лет они, наконец, видят её слёзы. Дрожащие плечи поникают, ладони закрывают лицо, желая скрыть боль.
— Глупое... — будто вердикт.
— Зато ты был со мной благодаря нему! — улыбка. — Знаете, теперь это смешно так, но тогда, давно, я так тебя любила. И ради этого конверта могла быть рядом, — смех, только вот никто, кроме неё, не смеётся.
— А я ради него до последнего тянул и не мог позволить себе поменять тебя как друга на тебя "как бабу". Даже Настя была больше заменой, согласись, похожа же?
Она кивнула, вновь улыбаясь. Широко, но неискренне. И оба понимали, что уже ничего не исправить, ведь у него любимая семья, красавица Настенька и близнецы, которые в этом году пойдут в первый класс; а одиночества, сковавшего её душу, уже никто не растопит, если только не найдётся когда-нибудь такого же упорного и понимающего, какой была она, откалывая лёд от сердца возлюбленного. Но девушка знала — такого не найдётся. Не для неё, и не на этом свете!