Друзья поневоле
Шрифт:
– Хороший он человек, – вздохнул Петька и посмотрел на Гардана вопросительно, как младший брат смотрит на старшего. – И куда мы теперь, а?
– В город, куда ж еще. Здесь нам лишь по шее можно ожидать. Неделю как-нибудь перебьемся, а там и судно подоспеет. На дворе лето, а коли уж я после моря и шлюпки не окочурился, так летом на берегу мне и подавно бояться нечего. Переживем, Петька, не бойся!
Они оглядели судно в последний раз. Никакого добра у них с собой не было, так что кроме страха, избиений и голода они здесь ничего не оставляли.
Без
Друзья остановились на некоторое время, обдумывая свои первые шаги на берегу. Перед ними возвышались шпили церквей, или кирх, как здесь их называли. Старый город манил своим многолюдьем и пестротой. Было еще далеко до полудня, но есть хотелось ужасно. Петька сказал:
– Давай, Гарданка, поглядим, сколько у нас монет?
– Что глядеть-то. Пока они есть, будем тратить на еду, а там видно будет. Да осторожнее надо, а то, глядишь, и спереть деньги могут. Вишь, толпа какая.
Они шли по тесным переулкам, а люди с интересом оглядывали их грязные одежды и босые ноги. Некоторые смеялись, стражники косились на них, но в этом богатом и большом городе было так много разного сброда, что два новых бродяги мало кого могли всерьез интересовать.
Не прошло и часа, как они уже не могли понять, куда же им дальше идти. Узкие улицы были кривы и вели неизвестно куда. Им очень хотелось есть, а харчевни по пути не попадались. Наконец Гардан заметил, что подводы и люди идут в основном в одном направлении. Он остановился, подумал, потом дернул Петьку за рукав:
– Гляди, Петька, весь народ прет в одну сторону, видать, с рынка идут, коли кошелки их полны припасами. Пошли навстречу, авось и мы попадем на рынок. Там и поедим.
– И как ты домыслил до такого, Гарданка!
– Наблюдай – и ты домыслишь.
– Спросил бы, можешь ведь, а то блукать станем, а ноги уже гудят.
– Ладно тебе. Спрашивать неохота, еще засмеют нас.
Вскоре они действительно вышли на площадь, где располагался рынок.
Это было интересное зрелище, которого они еще не видели. Разные лавки, полотнища материи пестрели на шестах и перекладинах, горы снеди на лотках и лавках, кругом шум, гвалт. Собаки шныряли под ногами, выискивая отбросы. Зазывалы орали во всю глотку. Воняло навозом, отбросами, гнилой соломой.
– Вон, гляди, Петька, харчевня. Давай зайдем? А то пузо уже подвело.
– Пошли, лишь бы не обдурили нас там. Увидят, что иноземцы мы, и будут из нас деньги тянуть.
– А ты гляди в оба. Ушами не хлопай.
Они зашли по кирпичным ступеням в полуподвальное помещение, окунулись в чадную спертую атмосферу и остолбенели. В полумраке они увидели большой длинный зал. Столы, сколоченные из толстых досок, стояли вдоль стен. Мужчины в разнообразной одежде сидели и шумно пили и ели, не обращая внимания на забрызганные грязные доски.
Друзья боязливо огляделись, нашли свободное место за столом и протиснулись на него. Вскоре к ним подошел человек в грязном фартуке, что-то спросил. Гардан понял, что того интересуют деньги, вытащил пару монет и показал. Человек удовлетворенно кивнул и исчез за перегородкой, где, видимо, находилась кухня. Вскоре им на стол поставили две миски, в каждой были исходящие паром овощи и по куску мяса. Капуста аппетитно высилась внушительной горкой, а подлива шибала в нос таким ароматом, что аж дух захватывало. Два стакана из глины и кувшин с вином оказались тут же. Гардан глянул на подавшего все это человека и отрицательно покачал головой:
– Вино – найн. Вассер, – и он показал, что пьет.
Человек что-то говорил, но Гардан решительно отодвинул кувшин и сказал Петру:
– На кой черт нам вино. Мне оно шариатом запрещено, а ты еще не дорос, да и денег оно, видно, стоит немалых. Согласен?
– Ага. Не бери. Без него обойдемся.
Они быстро поели. Животы приятно отяжелели. Давно им так вкусно и сытно не приходилось покормиться. Гарданка внимательно приглядывался к остальным посетителям. Примечал, что едят, как платят. И когда к ним подошел человек за платой, а по манерам сразу видно было, что он и есть хозяин харчевни, Гардан вынул две монеты, но тот покачал головой и показал четыре пальца:
– Фир, фир, юнге!
– Хватит. Я видел, зеен, – ответил Гардан и указал на глаза. – Хватит.
Хозяин покраснел от гнева и, не долго думая, схватил Гардана за шиворот и приподнял с лавки. Его рот изрыгал слова, смысл которых уже не доходил до Гардана. Он выхватил монеты из вытянутой руки хозяина и спрятал в карман. Тот взбеленился еще пуще.
Гардан пристально глядел в свирепые глаза хозяина, потом достал одну монету и протянул ему. Хозяин глянул, постепенно успокоился и с недоброй усмешкой произнес:
– Гут, гут, юнге. – Потом он хлопнул Гардана по спине и показал на выход.
– Пошли, Петька, а то опять прицепится, – поторопил тот друга, и они поспешно пошли к лестнице, оглядываясь по сторонам с опаской и недоверием. Когда они вышли, Петька с недоумением спросил:
– А чего это ты ему сунул всего одну монету, когда он требовал аж четыре, а? И с чего тот так обрадовался?
– Разозлил он меня. Вот я и заставил его поверить, что монета золотая, а значит, и стоит много. Пусть теперь злится, скряга проклятый!
– Я ж видел, что монета та самая, что и в первый раз была, и всего одна! Как это у тебя получилось, что он поверил?
– Я и сам не знаю. Вдруг показалось, что так можно его облапошить. Он ведь тоже хотел нас надуть. Пусть теперь радуется, жадина!
– Ну и чудно! А ты и дальше так сможешь?
– Не знаю. Так оно само получилось, сам не знаю почему. Вдруг помыслилось, я и попробовал. Получилось. В другой раз этот гад не будет людей облапошивать. Аллах его наказал. Иншалла!
Ошеломленный Петька молча плелся за своим другом, в уме прикидывая, как можно сэкономить при помощи дара, которым Аллах одарил Гардана. Он даже с опаской поглядел на друга.