Друзья познаются в беде
Шрифт:
Биологичка, подобно громовержцу Зевсу, метнула предупреждающую молнию в их сторону.
– Праздником руководил великий художник и никем не превзойденный механик Леонардо да Винчи. – Продолжила она, не сбиваясь с основной мысли. – Он задумал восславить золотой век мира, который сменил железный век с его опустошительными войнами. Для изображения железного века кузнецы по проекту Леонардо сделали огромную фигуру рыцаря, закованного в латы. А золотой век должен был изображать обнаженный мальчик (по рядам прошел возбужденный шепот), с головы до ног покрытый золотой краской (шепот усилился). На эту роль был выбран сын бедного пекаря, – повысила голос преподавательница, давая понять, что ей мешают: оживление среди лицеисток пошло на убыль. –
– Вот тебе и раз! – возмутилось несколько учениц, убаюканных красивой сказкой.
– Отметки пойдут в журнал.
– Вот тебе и два! – сказала Ольга Дубровская, вызывая всеобщий нервный смех.
Света быстро начала писать. Все было элементарно. Ответ был дан в учебнике, в том самом разделе «Кровообращение», просто нужно было сопоставить факты, поработать за Эраста Фандорина.
А факты были таковы. Мальчик был покрыт раздражающей кожу золотой краской? Был. Произошло от этого длительное и резкое расширение кожных сосудов? Произошло. Это раз. Мальчик провел ночь в холодном помещении? Провел. Значит, он потерял много тепла, и температура его тела понизилась. Это два. А дальше остается сделать вывод: при охлаждении тела организм ослабевает и становится особенно восприимчивым к заболеваниям, таким, как воспаление легких, грипп, бронхит. «Золотой» мальчик метался в бреду, его мучил жар. «Вероятно, он умер от одной из этих болезней», – написала Света и почувствовала, как в ее спину стучит Снежана.
Света осторожно подвинула тетрадь на край парты, а сама чуть переместилась в сторону. Это было рискованно по двум соображениям. Первое: парты были одноместные, и Света могла упасть со стула, в буквальном смысле грохнуться на пол, на радость ее недругам. Второе (тоже не очень приятное) заключалось в том, что Валентина Михайловна хоть и заполняла журнал, все же не забывала поглядывать поверх очков на лицеисток. К счастью, на этот раз обошлось без неприятностей. Света не опозорилась, Снежана списала, звонок прозвенел, и все остались довольны.
– Давай вечером посидим в «Серебряной стреле», – предложила Ровенская после уроков. Они зашли в экспресс-кафе на углу выпить по чашечке кофе с пирожными. Здесь пекли прелестные, тающие во рту эклеры, и лицеистки часто забегали сюда полакомиться и поболтать. – Во-первых, с меня причитается за «золотого» мальчика, а во-вторых, пора тебе с моим Гошей познакомиться.
– Благодарю за честь, но как раз сегодня я не могу.
– Почему?
– Мы с Андреем договорились встретиться.
– Тем лучше! – быстро прикинула подруга. – Вдвоем приходите! Ну, соглашайся, Свет. – Она требовательно потеребила ее рукав. – А то Гоша уже меня достал. Что, мол, у тебя за неуловимая такая подруга? Третий месяц встречаемся, а она прямо как девочка-невидимка, все о ней слышали, но никто ее ни разу не видел. Кстати, у Гоши…
В последнее время все Снежанины мысли вели к Гоше. Но в одном подружка права: она до сих пор не знакома с ее «лямур-тужур». Знает только, что он коренастый сероглазый шатен, что у него много друзей (в смысле, все везде схвачено) и что у него белая «Тойота». Шикарно, конечно, но непрактично. На одной мойке разоришься.
– А чем он занимается? – внезапно заинтересовалась Света, перебив подругу. – Учится, работает?
– А какая разница? Мне же не замуж за него выходить, – легкомысленно отозвалась Снежана. Она вытащила из сумки пачку «Ригли», сунула одну пластину в рот. – Хочешь? – Света помотала головой. – Как хочешь. – Жвачка исчезла в сумочке. – А я рассказывала тебе, где мы с Гошей познакомились?
– Нет.
– В супермаркете, на Ленинском. Я там конфеты стянула, целых четыре «Мишки».
– Зачем? – К губам Светы приклеилась недоверчивая дурацкая ухмылка.
– Для остроты ощущений. – Подруга невозмутимо погоняла жвачку во рту. – Проверить хотела, заловят на выходе с поличным или нет. А он заметил, как я конфеты в карман заталкиваю, подошел ко мне и спрашивает: «Любишь сладкое, кудрявая?» Я говорю: «Ну, люблю». А у самой сердце екает, а ну как заорет: «Держи вора!» А он спокойно так, не повышая голоса: «Ну и люби себе на здоровье, только зачем же так мелочиться, когда вокруг полно спонсоров?» Взял и купил мне огромную коробку «Вишни в шоколаде». А «Мишек» тех я обратно в ящик бросила, они же с вафлями, я их не ем. – Снежана надула мутный пузырь из жвачки и лопнула его в воздухе. – Надумаешь насчет вечера, приходи. Или приходите, в общем, как получится. Нас в «Стреле» человек восемь соберется. У Гоши друзья компанейские и при деньгах. Ладно, мне пора, – сказала Снежана, попрощалась и ушла.
А Света решила задержаться, ей нужно было подумать. Она помешивала остывший кофе и размышляла над словами подруги. Как же так? Взять и украсть конфеты! И это Снежана, у которой этих конфет дома, как… как… как звезд на небе, подобрала наконец-то Света подходящее сравнение. Нет, ну есть такая болезнь – называется клептомания, когда больной человек не в силах контролировать свои поступки. Он и рад бы не воровать, да не может. У него в голове будто чертик сидит, тюкает по мозгам молоточком и подначивает: «Возьми… возьми… возьми».
У Снежаны совершенно другой случай. Она щекочет себе нервы, словно ей адреналина – этого гормона эмоций – в крови не хватает. И что самое странное – рассказала об этом Свете как о каком-то веселом приключении. Хотя вроде бы и преступления она не совершила. Света совсем запуталась в морально-этической стороне этой истории. Да и как тут разберешься, когда сплошь и рядом слышишь: вывезли за границу миллионы долларов, перевели наличные счета миллиард рублей, создали финансовую пирамиду и обокрали почти всю страну… А тут четыре «Мишки». Смех и грех!
А может, Снежана все придумала про этот супермаркет, это знакомство и эти конфеты? С нее станется! Бог ее фантазией не обидел. Чего только она не сочиняет, чтобы мамочку и учителей вокруг пальца обвести. Последнее предположение показалось Свете весьма убедительным, и она немного успокоилась. И все-таки в душе остался нехороший осадок, будто она что-то недопоняла из того, что должна была понять, или не сделала то, что должна была сделать.
3
Света увидела Андрея около киоска с цветами, там, где они и договорились встретиться. Андрей ее не замечал. Он стоял, засунув руки в карманы помнившей и лучшие времена кожаной куртки, а ветер трепал его пшеничную челку.
«Высокий, худой, как пострадавшая Останкинская башня, – подумала Света, и тут же, вдогонку первой, промелькнула еще одна мысль: – Может, и стоит сегодня сходить в „Стрелку“. Есть у Андрея деньги или нет —это не важно, у меня на пару безалкогольных коктейлей хватит – родители подбросили, грехи замаливают».