Друзья Высоцкого
Шрифт:
– Сережа, побойся бога! – шептал режиссеру на ухо Катанян. – Какие алмазы? Какой папа римский? Что он тебе посылает?
– А мог бы, – заочно попрекнул Параджанов ватиканского небожителя.
«И еще больше возбудились друзья театра, – рассказывал Вениамин Смехов, – не могли расстаться, и в тесном кругу собрались, и до ночи толковали, горячились, пили и ели – под крышей дома на улице Воровского, в мастерской Бориса Мессерера, в гостях у него и у Беллы Ахмадулиной. Параджанов к ночи папу римского больше не поминал, зато советскую власть иначе, как «по матушке», обласкать не мог. Мы сидели с Галей и Юрой Визбором, итожили все, что случилось и произносилось в театре, и Юра сказал: мол, пожалуй, спектакль все-таки
Но перед тем состоялись «поминки» в ресторане «Баку». А позже Параджанову позвонили из театра:
– Сергей Иосифович! Просим приехать, чтобы выправить стенограмму. Мы ее отправляем в инстанции, наверх.
– Слава богу, что не вниз.
– Куда?
– В подвалы!
Мы его умоляли, рассказывал Катанян, чтобы он поехал, вымарал из этого протокола и папу римского, и эти дурацкие алмазы, вызвали такси, всучили пятерку в зубы, но он отправился. Но вовсе не на Таганку, а в подмосковный гарнизон навестить любимого племянника. Ну, а злополучная стенограмма пошла «наверх». И тогда Москва рявкнула: «Хватит!»
Спустя несколько месяцев агентство «Франс-Пресс» сообщило: «Советский режиссер Сергей Параджанов 11 февраля 1982 года арестован в Тбилиси за спекуляцию. Постановщик «Саят-Новы» уже отбывал наказание с 1973 по 1977 год…»
Однажды, подводя жизненные итоги, Сергей Иосифович Параджанов скажет: «В общей сложности я был осужден на «три пятилетки ГУЛАГа». Хотя его ученик кинорежиссер Роман Балаян со словами мастера был категорически не согласен: «Это мы были в тюрьме, а Параджанов – на свободе».
…Детство Параджанова напоминало рай, языческий, жуткий и роскошный, как дворец из «1001 ночи». Родился Сергей (настоящее имя Саркис) в Тифлисе в армянской семье Иосифа Параджанова и Сиран Бежановой. Отец был потомственным антикваром. Правда, основной доход приносил другой вид бизнеса. Иосиф с женой содержал бордель с поэтическим названием «Семейный уголок». Отбором юных француженок для «Уголка» лично руководила Сиран. Но затмевала всех парижских див русская танцовщица Катя, которая была главным украшением салона. Тонкий ценитель прекрасного, Иосиф Параджанов не уставал любоваться девушкой, и всякий раз, когда она танцевала, восторженный антиквар швырял в нее золотые рыбки, в невероятном количестве закупленные в зоомагазине. Пересказывая историю своей семьи, Сергей, видимо, несколько стесняясь не слишком пристойного отцовского промысла, говорил, что «папа торговал фальшивыми кроватями». А большевики на месте дома терпимости выстроили здание городской ЧК.
После 1917 года имущество Параджановых конфисковали. А здание дома терпимости превратили в штаб-квартиру городской ЧК. Но маленький Серго продолжал играть с пацанами в пристеночек полудрагоценными камнями… Когда ему не было еще и шести лет, отца арестовали. Потом Параджанов-старший еще не раз сиживал в тюрьме, однако никогда не отбывал полный срок. Его, как правило, отпускали раньше за примерное поведение. Сергей по этому поводу шутил, что отец, как передовой советский труженик, выполнял свои пятилетки в 4 года.
Затевая постановку автобиографического фильма «Исповедь», Сергей Иосифович Параджанов ясно видел исполнителей главных ролей своей картины: Софико Чиаурели должна была играть маму нашего героя, а Армен Джигарханян отца.
Сценарий этой картины сложился из цепочки воспоминаний, рассказывал Параджанов, которые проснулись в моей памяти пред закрытыми воротами кладбища… Он начинал сочинять его в больнице еще в 1964-м, когда, умирая от двустороннего воспаления легких, просил врача продлить жизнь хотя бы на шесть дней. «В нем речь идет о моем детстве, – говорил он. – Когда Тбилиси разросся, старые кладбища стали частью города.
Он называл «Исповедь» кардиограммой своего детства и судьбы. Одна из новелл должна была называться «История бабушкиной шубы»: «У моей бабушки была шуба. При большевиках бабушкину шубу прятали от НКВД, потому что шуба была настоящая, французская, из щипаного котика. Во время нэпа дедушка купил ее у хозяина табачной фабрики. При Советской власти бабушка надевала ее два раза. Первый раз это случилось однажды ночью, когда пошел снег. Дедушка разбудил ее, говорит: «Встань, надень шубу – смотри, какой снег идет!» Бабушка встала, надела шубу на ночную рубашку и простояла в ней на пороге, обнявшись с дедом, всю ночь. Так помню это: утро, бабушка стоит на пороге в мокрой шубе… А второй раз она надела шубу на похороны дедушки. Он умер в августе. Соседи сказали ей: «Надень шубу». Окружили ее, смотрели на шубу, смотрели на деда в гробу и хором плакали…»
А еще ему хотелось воссоздать обыски, которые производились в доме: «Все детство я вынужден был глотать украшения матери, фамильные драгоценности, чтобы спасти их от конфискации. После обыска меня сажали на горшок… Хочу вспомнить своих друзей, начало войны, проследить, как метафора пришла в мою жизнь, как пришло в нее искусство, как оставили меня привидения… Я очень спешу сделать этот фильм…»
Не успел. Может быть, в том было провидение. Ведь Параджанов сам говорил, что талант перестает быть талантом, когда его можно сформулировать.
Среднюю школу Сергей закончил в 1942 году с двумя «пятерками» – по естествознанию и рисованию. Точные науки еле вытянул на троечки, но он все же решил поступать в институт инженеров железнодорожного транспорта. Отучился год. Позже он говорил: «Страшно подумать, сколько было бы крушений, окончи я его…» Уйдя из железнодорожного, Сергей учился одновременно на вокальном факультете Тбилисской консерватории и в хореографическом училище при оперном театре. После войны перевелся в Московскую консерваторию в класс профессора Нины Дорлиак, но в 1946-м ушел на режиссерский факультет ВГИК. Его мастером стал известный украинский режиссер Игорь Савченко, последний фильм которого «Тарас Шевченко» после смерти учителя доводили до экрана его лучшие ученики Александр Алов и Владимир Наумов, Юрий Озеров, Марлен Хуциев, Сергей Параджанов… Их, толком еще не умевших плавать, как кутят, швырнули в киноомут, – и они выплыли, обнаружив и характер, и талант. Когда Савченко не стало, их курс взял другой знаменитый кинорежиссер с Украины – Александр Петрович Довженко.
Со своей первой женой красавицей-татаркой, уроженкой Молдавии Нигяр Керимовой Сергей познакомился, будучи студентом. Родственники девушки, узнав о ее скоропалительном замужестве, прокляли ее. В Москву приехали братья и потребовали калым от Параджанова. Сергей обратился за помощью к родным, но отец проигнорировал просьбу сына. Когда Нигяр отказалась оставить молодого мужа и вернуться на родину, братья сбросили ее под колеса пригородной электрички.
Можно представить себе, с каким черным сердцем в те дни Параджанов снимал на киевской киностудии свою дипломную короткометражку по мотивам молдавского фольклора «Андриеш».